Шрифт:
С любовью и благодарностью
к моему Роду
и моей семье…
Давай сегодня встретимся с тобой
У мостика над речкой голубой,
Где ровный белый свет и чистота.
Какой
В ней есть Любовь – не в сердце и не в теле.
Ты слышала, как уточки галдели
Чуть дальше, на пруду у водопада?
Застыл олень на фоне звездопада…
Там бабочки взлетают ниоткуда.
И радуга. Какое это чудо!
Мы просто есть. И в этой пустоте
Есть все. Весь мир. Земля.
И небо. И прозрачный воздух.
Сиреневый туман и теплый дождик.
Цветы, деревья, детские качели.
И есть Любовь. Не в сердце. И не в теле.
С уважением к читателю,
Елена Набережнева
Сказка о покрове Рода
Жила в одном маленьком северном городе молодая женщина. Звали ее Елена Ивановна, но сейчас все друзья да и сослуживцы зовут ее Алмаз. Или Алмазик, в зависимости от степени симпатии…
Жизнь у Алмаза была нелегкой. Папа, которого она очень любила, рано умер, мама была властной и деспотичной женщиной. Елена, как только окончила школу, сразу выскочила замуж и ушла жить в семью мужа.
Родился первенец, потом второй сын, и заботы так ее поглотили, что закрутилась она, ничего вокруг не замечая.
Прозрение настало, когда муж признался, что его подруга ждет от него ребенка и надо что-то решать… Вот тут и стала наша Елена Алмазом…
Оформив развод, Алмаз собрала детей и уехала в Санкт-Петербург. Практически в никуда. Устроилась на работу, расстила детей, со временем купила свою квартиру… Всего добивалась сама, как алмаз, была твердой и самостоятельной. А вот с личной жизнью никак не получалось.
То ли обида на мужа не проходила, то ли не верила она теперь
И вдруг – влюбилась наша красавица! Неожиданно и сильно.
Старший сын уже окончил институт и жил отдельно, квартиру с девушкой снимал, младший в школе в последних классах, а Алмаз на свидания бегает. Все бы хорошо, да и этот на поверку женатым оказался. Через полгода только признался. Тут Алмаз нашу и накрыло. Проревела всю ночь над долей своей бабьей, сыну денег оставила на хозяйство, записку написала, что в командировку уезжает, села в свою машинку любимую и поехала куда глаза глядят.
Слезы иногда сами на глаза набегали, и она не всегда видела, куда едет. Поворот пропустила, потом свернула куда-то… Так несколько часов и ехала, сама не понимая куда и зачем. Понемногу стала Алмаз отходить от шока горестного, равномерная езда успокоила, и она стала посматривать по сторонам. Природа была уже совсем не такая, как за городом, в привычных местах. И сосны высокие появились, и огромные валуны вдоль дороги, и указатели все незнакомые. Стала Алмаз приглядываться к ним и вдруг увидела надпись: «Васильево – 3 км» – и указатель направо.
«А ведь это мамина фамилия, – подумала Алмаз, – она же Васильева была от рождения. Странно». И она решительно повернула направо.
Проезжая между склонившимися над дорогой зелеными соснами, Алмаз заметила впереди дорогу, уже не асфальтированную, которая, изворачиваясь, упиралась в лесок, сплошь заросший березами и кленами, которые в лучах заходящего солнца блестели желтыми, красными, оранжевыми красками. У самого леса стояли небольшие домишки. Это, видимо, и была деревня с названием Васильево.
– А ведь сейчас осень, – грустно подумала Алмаз. – Красиво. А я и не заметила…
Конечно, в городе тоже были желтые и красные деревья, но газоны регулярно чистили, и в них ярко зеленела трава, да и все опавшие листья тут же убирали, поэтому вид был совсем другой. А здесь – осень.
Алмаз подъехала к домику у самого леса, остановилась и подошла к калитке, у которой, опершись на клюку, стояла старушка в цветастом платке и безрукавке с меховой оторочкой.
– Здравствуйте, бабушка! – наклонив голову в приветствии, сказала Алмаз. – Заплутала я. Не подскажите, где можно переночевать?
– Так здесь и можно, – с улыбкой ответила старушка. – Проходи, погости у меня. Давненько никто не приезжал, гостей не привечала. Рада буду.
И бабушка радушно отворила перед гостьей калитку.
Алмаз прошла к дому, присела на скамеечку, сделанную из нескольких сложенных друг на друга бревен, и автоматически погладила кошку, которая откуда-то появилась и стала тереться об ногу.
Старушка тем временем хлопотала в доме, выходила и заходила несколько раз, пока Алмаз сидела и вдыхала этот неожиданно пьянящий воздух, наполненный такими необычными и родными ароматами.