Сказки русских писателей. Том 7

Коллектив авторов

— Хорошая мысль! — одобрила Медуница. — Вот мы и начнем с этих Винтика и Шпунтика.

Она записала Винтика и Шпунтика на бумажке.

— Вслед за этими я хотела бы выписать Ворчуна, — сказала Медуница. — Он такой несносный. Ворчит все время и никому не дает покою.

— Нет, не нужно, — возразил Незнайка. — Ворчуна вы лучше подержите в больнице, чтобы он отучился ворчать.

— Тогда можно выписать Пилюлькина. Он недоволен нашей больницей и все время критикует наши методы лечения. Такой беспокойный больной! Я не прочь вовсе избавиться от него.

—

Нет, Пилюлькина тоже не надо, — ответил Незнайка. — Он всю жизнь лечил других, теперь пусть сам полечится. Лучше выпишем Тюбика. Он хороший художник, и для него сразу найдется работа. Он мой ученик. Это я его научил рисовать.

— Правда, миленькая! — взмолилась Снежинка. — Нельзя ли сегодня выписать Тюбика? Я попрошу его нарисовать мой портрет.

— И Гуслю, — добавил Незнайка. — Это тоже мой ученик. Я его выучил играть на флейте.

Снежинка снова бросилась обнимать Медуницу:

— Выпишем Тюбика и Гуслика! Ну пожалуйста!

— Ну хорошо. Для этих сделаем исключение, — смягчилась Медуница. — Но остальных будем выписывать в порядке очереди.

Наконец список был составлен. Медуница велела выдать из кладовой одежду Тюбику и Гусле. Через несколько минут они оба, сияя от радости, появились у нее в кабинете.

— Мы вас выписываем, — сказала им Медуница. — Постарайтесь вести себя хорошо, в противном случае придется вас снова положить в больницу.

Глава шестнадцатая

Концерт

По всему городу разнеслась весть о знаменитом путешественнике Незнайке и его товарищах, которые попали в больницу.

Галочка и Кубышка без устали бегали из дома в дом и рассказывали новость подругам. Эти подруги в свою очередь рассказывали другим подругам, другие — третьим, и скоро все население города двинулось, как по команде, к больнице. Каждой малышке хотелось чем-нибудь помочь пострадавшим малышам. Они тащили с собой всякую всячину. У одних были вкусные пироги, у других — варенье, у третьих — сладкая пастила или компот.

Через полчаса малышки запрудили всю Больничную улицу. Конечно, в больницу не могли пустить такое количество желающих. Медуница вышла на крыльцо и сказала, что больные ни в чем не нуждаются, поэтому все должны разойтись по домам и не шуметь здесь под окнами. Но малышки не хотели расходиться. Каким-то чудом им стало известно, что самый главный малыш, по имени Незнайка, должен выйти из больницы со своими товарищами, Тюбиком и Гуслей.

Медунице снова пришлось объявить, что Незнайка не выйдет до тех пор, пока все не разойдутся. Но малышки, вместо того чтобы разойтись по домам, пошли к своим подругам, которые жили на Больничной улице. Когда Незнайка, Тюбик и Гусля в сопровождении Снежинки и Синеглазки вышли на улицу, то увидели, что из всех окон выглядывает чуть не по десятку малышек. Незнайка был очень польщен таким вниманием. До его слуха долетали голоса:

— Скажите, скажите, который из них этот знаменитый Незнайка?

— Незнайка вон тот, в желтых брюках.

— Этот ушастенький? Ни за что не сказала бы, что это Незнайка. У него довольно глуповатый вид.

— Нет, точно,

точно! Вид, правда, у него глуповатый, но глаза очень умные.

Одна малышка во втором этаже углового дома, увидев Незнайку, принялась махать руками и кричать тонким, пискливым голосом:

— Незнайка! Незнайка! Ура!

Она бесстрашно высовывалась из окна, так что в конце концов чуть не вывалилась наружу. Хорошо, что остальные малышки успели поймать ее за ноги и втащить обратно.

— Фу, какой стыд! Этот Незнайка может вообразить о себе невесть что! — сказала малышка со строгим худеньким личиком и остреньким подбородком.

— Вы правы, Ласточка, — ответила ей другая малышка со вздернутой верхней губой, из-под которой сверкали белые зубы. — Малышам вовсе не надо показывать, что на них смотрят. Когда они убедятся, что их шалостей никто не замечает, то сами перестанут шалить.

— Вот об этом я и говорю, Кисонька, — подхватила Ласточка. — Малышей надо презирать. Когда они увидят, что их презирают, то побоятся обижать нас.

Эти Ласточка и Кисонька шушукались да шушукались, жужжали да жужжали, пока не прожужжали всем уши, что к прилетевшим малышам надо относиться с презрением. Все малышки условились между собой не замечать малышей, а если встретятся с ними на улице, то, завидев издали, поворачивать обратно или переходить на другую сторону.

Из этого условия, однако, вышло мало толку. Каким-то чудом всем стало известно, что Тюбик — художник, а Гусля — замечательный музыкант, который умеет играть на флейте. Всем, конечно, хотелось поскорей послушать игру на флейте, так как в Зеленом городе умели играть только на арфах, а флейты никто ни разу не слышал. Многие даже не знали, что существует такой инструмент.

Скоро малышки узнали, что Тюбик и Гусля поселились на Яблочной площади, в доме, где жила малышка Пуговка со своими подружками. Во втором этаже этого дома, под самой крышей, была просторная комната с большим, светлым окном во всю стену. Эта комната понравилась Тюбику за то, что была очень светлая, и они с Гуслей решили поселиться в ней.

Окно верхней комнаты выходило прямо на Яблочную площадь. И вот вечером Яблочная площадь, на которой никогда раньше не наблюдалось большого движения, сразу наполнилась гуляющими малышками. Взявшись за руки, они прохаживались по площади парочками и украдкой поглядывали на освещенное окно во втором этаже. Конечно, они делали это не для того, чтобы увидеть Тюбика или Гуслю, а просто от нетерпения: всем хотелось поскорее услышать музыку.

Время от времени они замечали то мелькнувшую в открытом окне аккуратно причесанную голову Гусли, то взъерошенную шевелюру Тюбика. Потом мелькание голов в окне прекратилось, и малышки увидели Тюбика, который облокотился о подоконник и мечтательно глядел вдаль. Вслед за Тюбиком у окна появился Гусля. Они оба принялись рассуждать о чем-то, посматривая по сторонам и размахивая руками.

После этого они оба высунулись из окна и, наклонившись, стали глядеть почему-то вниз. Потом оба по разу плюнули со второго этажа и снова исчезли в окне.