Сказки с потолка. Миф – линза, фокусирующая реальность в точке максимального смысла
Шрифт:
– Никакого чуда, – ответил старик, весело помахав томиком сонетов, причём точно таким же, какой лежал в кармане у гостя. – Небоскрёб прозрачен только для прозрачных людей. Прозрачные никогда не замечают ничего настоящего. Всё настоящее им кажется нереальным.
Они живут в прозрачном городе, делают прозрачные дела, ходят по прозрачным улицам, говорят с прозрачными людьми. И им кажется, что ничего настоящего не существует, что это сон, выдумка, лёгкое видение над горизонтом, которое скоро развеется по ветру. Впрочем, так оно и будет.
– Как? – воскликнул гость, – неужели он рассеется?
– Нет, он не рассеется, – ответил старик, – рассеются они. Прилетит озорной ветер и развеет всё призрачное как пыль, а им будет казаться, что их мир навсегда наполнился тоской, и вокруг не осталось ничего, на чем можно было бы остановить взгляд.
– Но у меня там друзья, – задумчиво сказал гость.
Старик немного помолчал, а потом, глядя ему прямо в глаза, ответил:
– Что-то настоящее всегда должно висеть на горизонте. Мы поднимаем взгляд и видим его подобно прозрачному небоскрёбу где-то на окраине города, и на какое-то мгновение нам становится не по себе. Только увидев что-то настоящее, мы понимаем, что жили призрачно.
Пусть твои зыбкие очертания станут перед их глазами несбыточным сном, и тогда твой устремлённый к небу силуэт вселит в них неодолимое желание подойти к тебе поближе. И они подойдут, возденут голову к небу, где высоко в облаках теряются твои черты и поразятся новому небоскрёбу. Они увидят, что ты – настоящий, а мир за их плечами прозрачный. А потом перед ними распахнется дверь, и возникнет кто-то, призывно машущий им рукой и зовущий туда, где всё реально.
В этот момент здание слегка тряхнуло, а через несколько мгновений началось мерное покачивание из стороны в сторону.
– Что это? – встревоженно спросил гость.
– Это ветер, – тихо ответил старик, – нам пора.
Гость подбежал к окну и отпрянул от неожиданности – здание оторвалось от земли и начало медленно подниматься на воздух. На какое-то мгновение в глазах его мелькнула радость, но потом он перевёл взгляд на старика, который стоял в середине большого холла с чашкой кофе в руке и пристально смотрел ему в глаза. «Быстрее, – говорил ему этот взгляд, – а то будет поздно».
Гость всё понял. Он рванулся с места и бросился к входной двери. Двери тихо разъехались, и он, поколебавшись ещё мгновение на пороге, выпрыгнул из плывущего над землёй здания прямо посреди города.
– Что с тобой, сынок, – проговорил чей-то голос над его головой. Он лежал на спине на тротуаре, а над ним склонилась какая-то старушка.
– Ничего страшного, – прокряхтел гость, поднимаясь с земли и отряхивая от снега пальто, – я немного упал.
Та взглянула на него как-то недоверчиво и сказала:
– Я вообще-то не об этом. Ты весь какой-то прозрачный. Давно не ел?
Гость поднял на неё удивлённый взгляд, и лицо его вдруг озарилось улыбкой, глаза заблестели, и он
– Прозрачный?! Ура-а-а-а! Всё, иду есть! Меня как раз ждут к ужину.
Он заключил старушку в крепкие объятья и от всей души расцеловал. Потом развернулся и вприпрыжку побежал вдоль домов и кварталов, весело напевая какой-то мотив. А старушка так и осталась стоять посреди улицы, обомлев от неожиданности и восторга.
– Ну вот, – проговорила она, опираясь на клюку, – теперь и к соседке идти ругаться не хочется. А ведь в третий раз затопила меня, злодейка. Странный молодой человек. И прозрачный до ужаса, совсем как наш небоскрёб.
Она поправила шарф, переложила в другую руку клюку, и грустно посмотрела ему вслед. Но на какое-то мгновение морщины лица её разгладились, из глаз ушла тоска, и она тихо проговорила сквозь накатившие слёзы:
– Что-то я совсем видеть плохо стала. Всё вокруг какое-то призрачное.
Великий пост
Самым любимым занятием Великого поста было делать вино. Да вот только пить его было не с кем. И тогда решил он найти себе друзей. Открыл бутылочку вина, налил стаканчик и пошёл по белу свету. Видит в церквушке старушку.
– Здравствуй, – говорит, – давай выпьем? И протянул ей стакан.
– Ишь ты, ирод, – накинулась на него старушка, – нельзя, Великий пост же. И снова погрузилась в молитвы.
Отправился Великий пост в ночной клуб, а там шумная компания пиво глушит.
– Будем дружить? – спросил он молодежь. Те покатились со смеху.
– Да ты что, братан, больно ты нам нужен со своим напёрсточком. У нас этого добра навалом, – ответил один и указал рукой на ящик пива.
Всем Великий пост предлагал выпить своего вина, да только без толку. Никто не брал. Сел он отдохнуть в парке на скамейку, а рядом мужик пропитый в доску. На коленях – полторашка пива, а в горлышко капают горькие слёзки.
– О чём плачешь, – спросил Великий пост.
– О жизни.
Великий пост посмотрел на него и протянул ему стакан. Мужик взял и выпил. А Великий пост тем временем вынул из его рук полторашку и выпил все его горести вперемешку со слезами. С тех пор мужик подружился с Великим постом, потому что понял, что такого вина он не пробовал ни разу в жизни.
Жил да был Майкрософт
Жил да был Майкрософт. И что ни день то обновлялся. Обновится, бывало, исправит старые ошибки и радуется – ждёт следующего обновления. А пока ждёт – новых ошибок наделает. Так и жил. Только как-то раз пришла ему в голову мысль: «Как же так? Все вокруг стареют и мудреют. А я почему-то обновляюсь. Может, тупею? Не хочу обновляться. Хочу как все, стареть и мудреть».
И вот на следующий день компьютеры вместо обновления получили устарение. Цвета интерфейса поблекли, кнопки задрожали, а выпадающее меню окончательно выпало. «Фии, – брезгливо морщились пользователи, – да кому он теперь такой нужен, некрасивый».