Сказки Тридесятого царства: Лягушка и Колобок
Шрифт:
От негодования Виренея запрыгнула на скамейку с первого раза. И что бы ни говорил Кристиан, как бы ни старался помириться, до самого превращения она молча просидела под шубой. А само превращение в человека запомнила на всю жизнь.
Правда, в память врезались не ощущения распирания и онемения (к ним она привыкла), а ужасная неловкость и торопливость, которые мешали сосредоточиться, и найти, наконец, край нижней рубашки!
— Удивительно, что после всех своих подстав ты всё ещё на что-то рассчитываешь! — шикнула Виренея, когда наконец, натянула
Проделывала всё это она, естественно, не глядя на Кристиана, который тоже торопливо одевался.
— А где же коронное: ваше высочество, после такого вы просто обязаны на мне жениться? — усмехнулся принц.
— Что, даже думать о моём предложении не будешь?
— О, снова прогресс! — широко улыбнулся Кристиан.
— Только не о замужестве, а о Василиске, — припечатала Виренея, застёгивая пуговички на платье. — Возможно, ты прав насчёт булавы… Я, конечно, покопаюсь ещё в нашей домашней библиотеке, поищу заклинания на сон или обездвиживание… на всякий случай. Но если мне память не изменяет, на Василисков не действует магия.
— Боишься его? — Кристиан перестал улыбаться.
Теперь в его голосе слышались сочувствие, поддержка и капелька его собственного страха.
— Конечно. У меня ещё не атрофировался инстинкт самосохранения… Оделся?
— Ну всё, пора спать, — она махнула рукой, гася и без того едва теплящийся магический светляк под потолком.
А потом демонстративно укуталась в полы шубы, и попыталась устроиться в углу.
Вот только сон не шёл.
Возможно потому, что рядом с ней — руку протяни — сидел один невыносимый красавчик, к которому её странным образом тянуло. А его предложение…
«От которого он, конечно, чуть позже откажется».
…хотелось как минимум, обдумать.
«Хоть помечтать,» — Виренея тайком вздохнула.
— Без искусственного света даже романтичнее, не находишь? — голос принца стал ещё приятнее.
Действительно, в окошко кареты проникало серебряное лунное сияние. И возможно, лет 5 назад это произвело бы на неё впечатление, но теперь Виренея была прекрасно осведомлена о последствиях подобной романтики.
— А ещё у меня не атрофировался мозг, — она покосилась на принца и плотнее закуталась в шубу. — Предлагаю всё же поспать.
Кристиан помолчал.
А потом вдруг поднялся со скамейки:
— Иди сюда, — произнёс он тоном человека, который просто устал спорить и что-то доказывать.
И руки протянул. Но вопреки своим же словам, не перетянул Виренею на свою сторону, а пересел на её скамейку. Да ещё и облапил.
— Кристиан… — Виренея попыталась отодвинуться.
Но куда там? Принц вроде и не прижимал её к себе, но высвободиться не получалось.
— Облокачивайся на меня и засыпай, — произнёс он у самого её лица. — Так удобнее, правда.
От его дыханья стало жарко, и накатила какая-то слабость. И если уж на то пошло, она тоже устала спорить и что-то доказывать.
— Ладно, — чопорно ответила Виренея. —
Нос царевны коснулся скулы принца или его подбородка, и… Виренея замерла. Кристиан тоже замер.
Они оба застыли, не смея сдвинуться с места, чтобы нечаянно не запустить оборот. И почти физически ощущая взаимное притяжение, от которого внутри становилось щекотно и приятно…
— Я буду осторожен, — прошептал Кристиан, прежде чем немного отодвинуться в сторону.
Почувствовав, что опасность миновала, Виренея выдохнула. И всё же осталась в его объятьях. Только скользнула чуть ниже, ощущая под щекой мягкий вязаный свитер, и принялась устраиваться на широкой мужской груди.
— Чуть было не было, — усмехнулся принц.
— Угу, — Виренея, наконец, заняла удобное положение, и закрыла глаза.
Вот только сонливости не было. Уже не в первый раз рядом с ним усталость, будто рукой снимало.
Некоторое время она лежала, разглядывая звёздное небо, проплывающие в окошке. А потом Кристиан поднял руки, чтобы обнять её, и её тело предательски вздрогнуло.
— Не спится? — спросил он заботливо.
— Наверное, это с непривычки, — почему-то именно сейчас Виренее захотелось быть откровенной. — Я много раз проводила ночь в карете. Но впервые еду с мужчиной… наедине.
«Что он хочет узнать? Хуже с ним в дороге? Или лучше?.. Одно ясно: хлопотнее. Зато не одиноко».
— Всегда бы так, — проговорилась Виренея, и тут же прикусила язык.
— Ого… — глубокомысленно отреагировал принц и прижал её к себе чуть крепче. — Тогда может всё же подумаешь над моим предложением? И это не про булаву.
Виренея фыркнула, чтобы не выдать улыбку, которая вдруг заиграла на её губах. А потом собралась и произнесла максимально безразлично:
— Хорошо, Кристиан. Я подумаю.
Глава 15. Примета, по которой в Тридесятом царстве судят о будущем браке
Кристиан
На рассвете карета остановилась, и у Кристиана, который проснулся практически за мгновение до этого события, возникло два вопроса. Первый: как далеко они продвинулись? Ибо морозная ночь, снежная зима и кучер-гном, к которому лично у принца не было никакого доверия, сами по себе являлись факторами риска. И второй: а что, собственно, происходит?
В тот же миг в заледеневшее окно постучался их кучер гном:
— Миледи, граница через километр. Вы уведомить просили.
— А-а, — выдохнул Кристиан и пошевелил затёкшим плечом, на котором сладко посапывала царевна. — Виренея, — позвал он, убирая волосы с её белого лба и едва сдерживаясь, чтобы этот самый лоб не поцеловать.
— М? — Виренея подняла длинные ресницы и нахмурилась.
— Возница говорит, к границе подъехали.
— Ясно, — царевна отстранилась и потянулась спросонья.