Сказки Уотершипского холма

Адамс Ричард

Однако прошло не менее двух суток, пока у опушки леса не появились двое мужчин в тяжелых сапогах, и каждый держал в руках автомат. Кролики, примостившись у входа в барсучью нору, наблюдали за тем, как люди прогуливаются вдоль лесной кромки. Внезапно они остановились, заметив участок рыхлой, свежевскопанной земли. Пристальнее рассмотрев яму, припорошенную землей, один из вооруженных мужчин подошел поближе и носком сапога поковырял рыхлый пласт. Как только люди обнаружили, что там было спрятано, они отметили это место сломанной веткой и стремительно, насколько позволяли тяжелые сапоги и увесистые автоматы, куда-то понеслись.

— Пойдем, расскажем об этом Лендри, — предложил Эль-Ахрейра.

Выслушав

эту жуткую историю до конца, барсук решил пойти вместе с Эль-Ахрейрой и Проказником, чтобы понаблюдать за событиями. Они устроились у входа в барсучью нору и стали ждать, что будет дальше.

Ждали они недолго. Через несколько минут прикатил хрудудиль и остановился неподалеку от них. Из него повыскакивали люди и, окружив место, где лежало тело женщины, понаставили столбиков, а между столбиками натянули бело-голубые полосатые ленточки. Потом приехала еще куча людей. Вскоре люди заполонили всю местность: они ходили повсюду, перекрикиваясь громкими голосами.

Лендри, перепугавшись насмерть, развернулся и бросился наутек. Эль-Ахрейра и Проказник помчались следом за ним. Барсук свернул в какой-то тоннель с такой скоростью, что кролики едва успевали за ним.

— Не отставай, — задыхаясь, шепнул Эль-Ахрейра своему слуге. — Беги вслед за Лендри по тоннелю, куда бы он нас ни привел.

Протискиваясь сквозь узкий лаз, спотыкаясь и падая, кролики неслись вслед за барсуком. Никогда раньше они не бывали в этом боковом ответвлении тоннеля и не знали о его существовании. Скорее всего, тайный ход не использовался по назначению уже очень давно: стенки лаза наполовину обрушились, и проход завалили крупные блоки спекшейся земли. Чтобы не застрять в узком проеме, Лендри вынужден был мощными ударами лап разбивать комья, преграждавшие путь, и кроликов, спешивших вслед за барсуком, осыпало землей с головы до ног. Иногда на Эль-Ахрейру и Проказника обрушивался град мелких камней, но кролики, превозмогая боль, старались не отставать от насмерть перепуганного барсука. Лендри, казалось, совсем обезумел от страха: он думал только о том, как унести ноги от своего лютого врага — Человека.

Некоторое время спустя (кроликам показалось, что прошла целая вечность) тоннель медленно пополз вверх, и, в конце концов, кролики оказались на свежем воздухе. У выхода из тайного лаза барсук остановился. Он принюхался, повертел головой, огляделся и осторожно направился в ближайший лесок. Вскоре он исчез в густых зарослях кустов.

— Думаю, он даже не заметил, что мы бежали следом за ним, — шепнул Эль-Ахрейра. — Подождем, пока он совсем не уйдет.

Пока они ждали, ветер донес до них звуки человеческой речи, хотя гул голосов раздавался где-то очень далеко.

— Похоже, мы попали невесть куда, — еле слышно проговорил Эль-Ахрейра. — Давай выбираться отсюда, да поскорей. И старайся не шуметь. Здесь нельзя оставаться. Если люди напугают Лендри, он бросится обратно в нору и затопчет нас насмерть.

Кроликам удалось тихо улизнуть и пройти несколько шагов вперед по лесу. Вскоре они остановились у просвета между деревьями. Осторожно сунув голову в проем, Эль-Ахрейра увидел то, что хотел: следы колес на влажной земле. Колеи от шин тянулись до пологого спуска, и кролики, шедшие вдоль отметин, оставленных хрудудилем, услышали мужские голоса. Тотчас же пахнуло резким запахом от белых палочек, которые люди держали во рту.

Кролики долго сидели в укрытии под кустом, пока люди не завели свой хрудудиль и не укатили прочь.

Рев хрудудиля постепенно затих вдали.

— Выходи, — приказал Проказнику Эль-Ахрейра. — Нужно выбираться отсюда, пока еще светло.

Они прошли немного вперед и вскоре

оказались на опушке леса. Перед ними расстилался зеленый луг.

— Мы разве сюда хотели попасть? — засомневался Проказник. — То есть я хотел спросить, здесь кончается лес, или мы вернулись обратно, к тому краю, где он начинается?

— Посмотри на солнце, — ответил Эль-Ахрейра. — Оно светит нам прямо в глаза. И ветер дует в нашу сторону. Все правильно, это та сторона леса, где виден закат.

Эль-Ахрейра оказался прав. Кролики переночевали, укрывшись в густых зарослях ежевики. На этот раз их никто не беспокоил. На следующее утро они добрались домой, в свои родные места.

— Значит, Черный Кролик сдержал слово, — отметил Эль-Ахрейра, оглядываясь по сторонам. — Врагами не пахнет, погода хорошая, и все этим тихим вечером — за силфли. И выглядят наши кролики преотлично! Какие же мы с тобой молодцы, Проказник!

— Ну какие же мы молодцы! — поддержал Эль-Ахрейру Проказник, и кролики прикоснулись носиками друг к другу. — Послушайте, хозяин, — продолжал Проказник. — Вон там, неподалеку, растет клевер. Пойдем сначала подкрепимся немного, а потом уже займемся другими делами.

Итак, кролики снова были дома; как говорят, все хорошо, что хорошо кончается. Теперь можно было пожалеть лишь о том, что путь домой оказался труднее, чем хотелось бы Эль-Ахрейре и его верному другу.

Часть третья

12. Таинственная река

Имя второй реке — Гихон. Река эта берет начало в Раю, и сразу же после истока она исчезает в глубинах моря… Пройдя тайными путями под толщей земли и воды, река эта снова выходит на поверхность в горах Эфиопии.

Мозес Бар Сифа. Цит. по: Джон Л. Лоуэс «Дорога в Ксанаду»

Одна из крольчих по имени Виллина, которой Лохмач помог бежать из Эфрафы, всегда казалась ему недоступной для понимания, странной и загадочной особой. Не то чтобы она держалась особняком или проявляла недружелюбие по отношению к другим кроликам, — наоборот, была накоротке со всеми обитателями колонии. Она охотно беседовала о таких безобидных вещах, как погода, травка или лошади, что паслись на лугу, — обо всем, что не могло вызвать даже малейших споров и разногласий. Она была хорошей матерью и всегда проявляла заботу о Пятом, с которым она прекрасно уживалась. Они с Пятым, Пятиком, как она его называла, почувствовали взаимное притяжение сразу после возвращения из Эфрафской экспедиции. В ту ночь, когда на кроликов напал генерал Зверобой и Пятик сначала лежал без сознания в норе в «Улье», а потом очнулся и победил Вербену, не нанеся ему ни единого удара, Виллина пребывала в расстроенных чувствах и очень беспокоилась о судьбе друга.

Те, кому приходилось общаться с Виллиной, чувствовали ее сдержанность: все знали, что они с Пятиком замкнулись в своем внутреннем мире — мире мистики. Никто не возражал: кролики инстинктивно понимали значение такой сосредоточенности. Как однажды обмолвился Колокольчик, если уж Пятый смог ненадолго выйти за стены своего воображаемого замка, чтобы разбить наголову таких кроликов, как Вербена, значит, с ним все в порядке.

Не то чтобы Виллина не умела говорить серьезно: если она хотела, с легкостью могла привлечь внимание и завоевать любовь слушателей, но чаще всего ей не требовалось никакого общения. Когда крольчиха проходила мимо, все обычно замолкали, чтобы поглазеть на живую, настоящую Виллину, впоследствии с удовольствием вспоминая об удаче, выпавшей на их долю.