Сказки Венского леса или Король, Самозванец и Белая Книга

Руш Нелли

– О! О! О! Коралловые небеса! Мы как раз Вас и ждали! Только и говорили о Вас! Говорили, судачили, а Вы тут как тут! Элеонор! – взвизгнула она и щёлкнула пальцами одной руки, как в мгновение ока рядом оказалась одна из хорошеньких и весьма опрятных служанок, – проведи пожалуйста мисс Уинстон в её комнату и помоги примерить бальный костюм, который принёс сегодня утром в десять часов портной! Жи-и-иво!

– Сию минуту, мэм, – сделав книксен сказала Элеонор и, кивнув, пошла вперёд к лестнице.

Нелли оставалось лишь повиноваться и следовать за ней. Повернули в длинный коридор, ещё одна лестница, и, наконец, служанка открыла дверь, приглашая нашу героиню войти. То была небольшая, но весьма просторная и уютная комната, стояли два мягких кресла, а меж них горел небольшой камин,

но всё это Нелли заметила после, с самого начала её внимание было привлечено восхитительной красоты одеянием, висевшем на маникене, стоящем посреди комнаты. Это был белый плащ, расшитый позолотой, а под ним был брючный, будто бы гусарский, костюм; рядом лежали длинные чёрные ботфорты и длинные чёрные перчатки, тут же, на одном из столиков, лежала шляпа-цилиндр.

– Я помогу Вам одеться, мисс Уинстон.

Нелли хотела было отказаться, но, уже понимая, в каком положении находится, и, вспомнив о законах приличия, что господстовали в те времена, молча кивнула.

***

– О! Это восхитительно! Это бесподобно! Великолепно! Потрясающе! – не сдерживала своего восхищения Герцогиня, использовав все словообразовательные возможности английского языка, относящиеся к синонимическому ряду с доминантой «крайняя степень восторга», когда Нелли спускалась по лестнице обратно в залу. Мысли же её были заняты только тем, а не придёт ли сейчас настоящая мисс Уинстон, ведь тогда всё обман раскроется.

Почему бы сразу было об этом не объявить? Что произошла ошибка… Ну, во-первых, дорогой читатель, согласитесь со мной, что ситуация весьма и весьма необычайная и щекотливая, да и к тому же, (это уже во-вторых), характеру Нелли был не чужд авантюризм, а потому, осознав наконец и поняв, что волею случая попадает в некое весьма и весьма интересное и весьма и весьма загадочное предприятие, она, ни секунды не сомневаясь, вступила в эти неизведанные новые воды.

– Нужно непременно, непременно! – воскликнула Герцогиня, вытянув Нелли из задумчивости.

Но что же нужно было «непременно», так для нас, дорогой читатель, и останется тайною за семью печатями, ибо ум Герцогини был разбросан на столь многое количество дел, что она порой сама, не успевая перейти с одной мысли на другую, просто бросалась ими как бурундуки орехами, или белки шишками, или бобры (чем могут бросаться бобры? не знаю) и слова, на самом деле не относились ни к первому, ни ко второму, ни к четвёртому, и не к сорок седьмому, и не к восемьдесят восьмому.

Нелли старалась как можно больше молчать, чтобы не выдать себя каким-нибудь неосторожным словом, или просто сказанным не к месту словом. Эта авантюра уже начинала казаться ей интересной, а что из неё могло выйти, – ещё интереснее. Из слов Герцогини, разбрасываемых ею поминутно как пушечные ядра во все стороны, постепенно вырисовывалась более или менее ясная картина – Нелли она приняла за какую-то свою дальнюю внучатую племянницу (есть ли таковые, нам не ведомо, дорогой читатель, но главное, Герцогиня была уверена, что таковые существуют), и всё потому, что давеча (то бишь сегодня утром), она потеряла последнюю пару своих очков (то есть сто сорок четвёртую, дамы и господа), и Нелли (что было весьма предусмотрительно с её стороны) заботилась о том, чтобы изящная позолоченная оправа, обрамлявшая два круглых стёклышка, лежавшая на одном из столиков, осталась незамеченной.

Наконец все, логически никак не связанные между собой, приготовления были окончены. Герцогиня, взяв за руку Нелли, повела её к экипажу, и, поминутно болтая впивалась ей в плечо своим длиннющим подбородком. Наконец сели в карету и помчались. Герцогиня продолжала болтать, но Нелли не слушала, ибо все её мысли были далеко.

За окном быстро сменялись ландшафты. Вот они едут по той самой дороге, на которой так недавно Нелли впервые увидела экипаж, в котором сейчас сидела сама. «Быть может, – подумала она, – сейчас мы повернём туда, откуда он тогда показался, и всё закончится?» Однако предположение это не оправдалось. Карета повернула, дорога взяла левее, и, не успела Нелли опомниться, уже катили по Лондону, – и не где-нибудь, а одному из самых

фешенебельных его районов. «Кенсингтон, – подумала Нелли, – но не тот Кенсингтон, что я знаю, какой же он другой.. был.. когда-то», – и она мельком взглянула на Герцогиню. «Нет, ну это уже будет совсем глупо, – продолжала она свой мысленный монолог, – представляю себя задающей вопрос: «Простите, а Вы не подскажите, какой сейчас год?» Тогда она решит, что я спятила. Лучше уж пока держать язык за зубами». Незаметно улыбнувшись этой мысли в темноте кареты, Нелли продолжала узнавать про себя знакомые места, теперь казавшиеся ей столь чужими. Так мчали они где-то три четверти часа, и наконец показалась, цель их путешествия, – Букингемский дворец.

– Ох! Совсем забыла тебе сказать! – вдруг воскликнула, после некоторого молчания Герцогиня, а потому Нелли обратила внимание на эти слова. – Бал этот не просто бал, то будет бал-маскарад. Посмотри, вот маска, которую я приготовила специально для тебя. – И Герцогиня протянула её Нелли. То была белая маска «Bauta». – Прости, тебе придётся переменить свой цилиндр на треуголку. Ох, коралловые небеса, как только я могла перепутать!

– О нет, не стоит никаких извинений! Она восхитительна! И треуголка ничуть не уступает. Благодарю Вас! – совершенно искренне ответствовала она, с полупоклоном приложив правую руку к сердцу. Облачившись в новую шляпу и надев маску, она накинула плащ на плечи.

– Да, холодно… Уже холодно, – как-то многозначительно промолвила Герцогиня, что было вовсе не в её духе и тут же надела маску, практически ничем не отличающуюся от её оригинальной физиономии.

Наконец карета въехала в ворота. Приглашённые гости уже поднимались по главной лестнице.

– Герцогиня и герцог Баварские! – послышался уже на середине лестницы голос глашатая. – Герцог Эдингбургский с супругой своей, герцогиней Саксонской! Король Испании с королевой! – Наконец Нелли увидела того, кому принадлежал громкий зычный голос, – самого глашатая. То был маленький толстенький человечек, и, если бы не рост, точно бы был верной копией самого сэра Джона Фальстафа! 2 – Герцогиня Йоркширская с племянницей своей мисс Уинстон!

2

Герой нескольких пьес Вильяма Шекспира (прим. авт.).

«О, точно – герцогиня!» – подумала Нелли. Немного задержавшись, чтобы кивнуть всем знакомым Герцогини, спустились по роскошной лестнице, и сразу же попали в светский круговорот из людей и масок. У Нелли чуть было не закружилась голова от всей этой суеты и пестроты, но, когда она захотела задать вопрос Герцогине (как оказалось, Йоркширской!) – её уже и след простыл! Имея лишь отдалённое и притом весьма и весьма смутное представление о том, как вести себя на светских приёмах, Нелли решила отойти подальше, к окну, чтобы никто не обратил на неё внимание и о чём-нибудь не спросил. Вся-то надежда была на Герцогиню, но так как она самая (то есть надежда), испарилась вместе с ней, нужно было искать другой выход. Как вдруг ей улыбнулась удача, среди бесконечных масок она различила выход на балкон.

То была огромная терраса, около десяти футов в длину и ширину. Нелли, подойдя к самому её краю и оперившись руками о край балкона, задумалась. Из залы доносились звуки музыки и танцев, снизу, из сада, шептание влюблённых, сбежавших от всей этой суеты. Как вдруг она почувствовала, что в её руку что-то вкладывают – резко обернулась, – позади никого не было – она стояла одна на балконе. Подняв руку, Нелли обнаружила в ней письмо и записку. Обернувшись ещё раз, и осознав, что возвращать его уже бесполезно, она прочла адрес: «Графу Ричардсону. Кент, Кентербери». Развернув записку, она прочитала: «Срочно скачите по весь опор к графу. Адрес Вы найдёте на конверте. У меня есть причины до поры не раскрывать своей личности. Скоро Вы обо всём узнаете. Инкогнито». Нелли молча медленно опустила руку, державшую записку. Подул ветер и задумчиво растрепал её волосы по лицу.