Сказки
Шрифт:
И прожорлива, как индюк. Немало яблок она пощипала и скрылась в ночном небе. Последнее яблоко в зубах унесла.
Утром Пётр встал, еле-еле бутылку с молоком от щеки отлепил.
И сам от тулупа еле-еле отлепился. Молоко за ночь пролилось и его к тулупу приклеило.
Съел он варёные яйца и пошёл к царю с докладом:
— Свет наш царь-батюшка, всю ночь я глаз не размыкал. То есть наоборот, за всю ночь я ни разу глаз не сомкнул… И ветер меня хлестал, и дождь на меня лил. Видишь, я весь
Царь Берендей-Василий со слугами в сад пошёл — видит, яблок помене стало. Царь удивился:
— Что же они, испаряются, что ли? Да хорошо ли ты, Пётр, караулил? Может, ты спал тут без просыпа?
Пётр испугался:
— Что ты, батюшка-царь. Видишь, вон трава примята. В этом месте я и ходил всю ночь.
— Ну что ж! — сказал царь. — На первый раз поверим.
И велел царь Берендей-Василий-Выслав дальше яблоки сторожить.
— Значит, так, Данила, — молвил он. — В эту ночь ты яблоки охранять пойдёшь.
И ещё велел царь старшему писарю все яблоки пересчитать.
Писарь полдня под яблоней ходил, яблоки пересчитывал. Насчитал их ровно девяносто штук.
И вот вечер наступил — средний сын Данила на дежурство собирается. Он не молока попросил, а вина крепкого — глаза протирать. Свиную лопатку — силы поддерживать. И дубинку побольше — воришек охаживать.
Едва он пришёл на дежурство, как в тулуп забрался. А через час к нему туда одна знакомая пришла из кухни — целоваться.
Выпили они вина крепкого. Данила лопаткой закусил, а знакомая Глафира к яблочкам потянулась.
— Ты что, — говорит Данила. — Я же их сторожить пришёл. А не есть. Они же все сосчитаны.
— Ах, ты сторожить пришёл, — говорит знакомая из кухни. — Ну и сторожи. А я домой пошла к батюшке.
Пытался он её задержать, а она ни в какую:
— Думаешь, если ты царский сын, тебе всё можно.
И ушла. И её плечики унеслись в ночную мглу. Расстроился Данила, выпил всё остальное вино. Завернулся в тулуп. И только его и видели.
Едва он уснул, опять птица прилетела. Перья золотые, глаза как восточный хрусталь.
Накинулась она на яблоки и добрый десяток слопала. Маленькая такая птичка, а прожорлива, как индюк. Не успеет она яблоко съесть, как его остатки с другой её стороны выскакивают.
Последнее яблоко она в зубах унесла.
А всё-таки очень красивая птичка. Вся так и светится, будто в ней двадцать свечек горит.
Проснулся утром Данила, голова тяжёлая, как медный колокол.
И звенит так же. Посмотрел он на яблоню и сразу всё понял. Он бегом к старшему писарю, пока батюшка не проснулся.
— Эй, чернильная душа, сколько ты там вчера яблок насчитал?
— Девяносто, — говорит чернильная душа.
—
Писарь всё понял. И когда батюшка-царь пошёл в сад яблоки пересчитывать, он никаких хищений не обнаружил.
— Ладно, — он сказал. — Теперь, Иван, твой черёд идти.
А Иван-царевич и рад. Очень он хочет царю-батюшке угодить.
Под вечер писарь сызнова все яблоки пересчитал. Восемьдесят штук было ровно, как и вчера.
Вот уже вечер настал. Иван-царевич долго думал — кто же это яблоки крадёт. Он понимал, что братья его не очень-то старались.
Но если бы медведь в сад пришёл или коза какая, братья бы их, конечно, заметили.
— Значит, это птица! Да никто больше яблоки не ест у нас в государстве — люди да птицы. Правда, свиньи тоже яблоки охотно едят. Но свиньи испокон веков по яблоням не лазили и летать не умели.
И решил Иван-царевич всю ночь на дереве провести. И ещё он большой сачок с собой взял для куриной ловли.
Ночь пришла, влез он на дерево и замер.
Сидеть неудобно, ветки его режут, листья щекочут, а он не шелохнётся. Так полночи просидел.
И дождался. Послышался свист и звон серебряный. Свет по саду разлился, и чудо-птица прилетела. Перья золотые, глаза как восточный хрусталь.
Приготовился он, хотел её сачком зацепить… Да ноги и руки у него затекли — не пошевелить. Как каменные. Сачком он только по воздуху провёл. Сам с дерева упал. Едва успел он второй рукой птицу за хвост ухватить.
Закричала птица благим матом, как двести испуганных куриц одновременно, и скрылась в ночном небе. Одно только перо у него в руках и осталось. Зато перо красоты невиданной. Всеми цветами переливается. Читать при его свете можно, если ты грамотный.
Едва во дворце рассвело, Иван-царевич к батюшке отправился.
— Вот, смотри, батюшка, какую я птицу чуть не поймал. Сама с вершок. А света даёт мешок.
И перо отцу показывает. Братья ему не верят. Данила говорит:
— Да разве ж это свет от него, от пера этого? Это свет от солнца идёт. А на солнце и куриное перо светится.
— Это перо павлинье, — говорит старший, Пётр. — У нас их на базаре турки по десять штук на рубль продают.
— А давайте зайдём в чулан, — молвит Иван-царевич. — Там всё и увидим.
Забрались царь и царевичи в чулан всей семьёй. И вправду, невиданный свет от пера идёт. Даже читать при таком свете можно. Если кто читать обучен.
Но братья и тут нашли что сказать.