Сказочная фантастика
Шрифт:
Нет… Дело не в том. Никакой он не калека. Он обладает магией. Он обладает очень сильной магией, калибра Волшебника. Так Хамфри и сказал, и Бинк ему верит. Просто-напросто он, Бинк, не может ею воспользоваться. Не может — подобно человеку, умеющему делать пятна на стене, но не имеющему перед собой стены.
Почему он немой в магическом смысле? Бинк не знал. Но он знал, что он прав, а решение Короля неверно.
Что ж — ему лучше быть подальше от людей, настроенных против него. Нет, это тоже не то. Его родители подчинились закону Ксанфа — они были хорошими, честными людьми, и Бинк разделял их моральные ценности. Вот почему он отказался принять предложения соблазнительной Ирис — в их основе был обман…
А Сабрина?
Она тоже отказалась обманывать. Хотя у нее были принципы, отличные от принципов его родителей. Пожалуй, если бы у нее была достаточно веская причина, она могла бы и обмануть. Да, ее личность казалась цельной. Но она казалась такой потому, что ее не так уж сильно взволновало несчастье Бинка. Ее любовь не была достаточно глубокой. Она любила его за магический талант — она была уверена, что он есть у Бинка, как у сына столь талантливых родителей. Но стоило ей увидеть, что она ошибается, как чувства стали меркнуть. То есть Бинк-человек интересовал ее гораздо меньше, чем Бинк — обладатель магии.
Да и его любовь к ней оказалась не такой уж глубокой. Конечно, Сабрина была красавицей, но как личность — все же не столь оригинальной и индивидуально выраженной, как, к примеру, та же Дия. Дия ушла, потому что ее обидели, — и не изменила своему решению. Сабрина, скорее всего, поступила бы так же, но по другой причине. Дия не притворялась — она на самом деле была обижена. С Сабриной же это все было бы сложнее — во всяком случае, театральнее, искуснее; потому что у нее было меньше эмоций. Да, Сабрину больше заботила внешняя сторона, эффект.
Это обстоятельство снова напомнило Бинку о Волшебнице Ирис — существе, почти на сто процентов полагающемся на внешнюю эффектность. Что за темперамент! Бинк уважал человеческий характер — характер был окном в правду, когда уже мало чему остается верить. Но Ирис была слишком неистова. Та сцена разрушения дворца, вкупе с драконом и бурей…
Даже глупая Как-ее-там-зовут, красивая девушка на слушании дела об изнасиловании (Винни — вот ее имя!), — даже у нее были чувства, и довольно яркие. Бинк очень надеялся, что позволил ей убежать от дракона в Провале. Да, в ней было совсем мало искусственного… Сабрина же была совершенной актрисой, и потому, если уж быть до конца откровенным, Бинк никогда не был по-настоящему уверен в ее любви. Она была картинкой в его мозгу — ее следовало вызывать по надобности, чтобы поглядеть на нее. Никогда на самом деле он не хотел жениться на ней.
Понадобилась ссылка, изгнание, чтобы обнажились истинные мотивы Бинка, чтобы стало ясно: в Сабрине нет того, чего он от нее ждал, а в нем — того, чего ждала она. Она была красавицей, и это очень нравилось Бинку; она обладала самобытным характером и привлекательной магией. Все это было прекрасно, и Бинку казалось, что он любит ее. Но вот наступил кризис, глаза Сабрины отвернулись от него. И все стало на место. Солдат Кромби был прав: дурак был бы Бинк, если бы женился на Сабрине.
Бинк улыбнулся. Любопытно, как жили бы вместе Сабрина и Кромби? Исключительно подозрительный и требовательный мужчина и исключительно переменчивая артистичная женщина. Смогла бы стать врожденная свирепость солдата вызовом врожденной же способности девушки приспосабливаться? Смогли бы они, наконец, увлечься друг другом и вынести совместное существование? В отдельные моменты Бинк не сомневался: смогли бы. Они или немедленно
Вся его жизнь в Ксанфе живо проходила перед его мысленным взором; он прощался с ней. Впервые Бинк был совсем свободен. Ему больше не нужна была магия. И роман с девушкой ему тоже больше не нужен. Ему уже не нужен был и Ксанф.
Его бесцельно блуждающие глаза случайно наткнулись на крошечное пятно, темневшее на стволе дерева. Бинк вдруг невольно вздрогнул. Отверстие от вихляка? Нет, просто пятно. Он ощутил облегчение и понял, что обманывает самого себя.
Это неправда, что ему больше не нужен Ксанф. Если бы это было так, то — какое дело до каких-то вихляков?!.. Нет, Ксанф был нужен ему! Здесь прошла его юность. Но… Бинк не мог оставаться здесь.
Когда он приблизился к месту, где жили охранники Щита, его неуверенность многократно возросла. Ведь как только он пройдет через Щит, Ксанф и все его чудеса будут потеряны для него навсегда.
— Что тебе нужно? — спросил Бинка охранник Щита. Это был полный молодой мужчина с бледным лицом; но он являлся частью жизненно важной магии, которая служила защитой и барьером. Ни одно живое существо не могло пройти сквозь Щит ни в каком направлении. И поскольку жители Ксанфа вовсе не хотели покидать свой край, то главной задачей Щита было остановить все попытки вторжения манденийцев. Прикосновение к Щиту означало смерть — мгновенную, безболезненную, окончательную. Бинк не знал, как он работает — впрочем, он ведь не знал и как работает любая иная магия. Он просто знал: она есть.
— Меня изгнали, — промолвил Бинк. — Ты должен мне позволить пройти сквозь Щит.
Бинк, разумеется, не собирался никого обманывать: он уйдет, как ему предписано. Если бы даже он вздумал избежать наказания, то из этого ничего бы не вышло: талантом одного из жителей деревни было определение местонахождения любого человека, и, безусловно, он сейчас следил за Бинком. То есть сразу станет ясно — остался Бинк по эту сторону Щита или ушел.
Молодой мужчина вздохнул.
— Ну почему все осложнения происходят именно В мою смену?! Ты хоть представляешь, как трудно сделать в Щите отверстие, которое бы пропустило человека? Да при этом надо постараться, чтобы не попортить этот чертов Щит!
— Я ничего не знаю про Щит, — со вздохом произнес Бинк. — Но меня изгнал Король, и поэтому…
— Ладно-ладно… Но имей в виду: я не могу с тобой подойти к Щиту. Я должен оставаться здесь, у моей будки. Для тебя же я произнесу открывающее заклинание, которое нейтрализует одну секцию на пять секунд. Ты будешь в нужном месте, и тебе следует шагнуть сквозь Щит по графику. Если промедлишь, Щит закроется, и ты умрешь.
Бинк проглотил слюну. Несмотря на разнообразные мысли о смерти и ссылке, сейчас, когда дошло до дела, ему очень хотелось во что бы то ни стало выжить.
— Я знаю.
— Хорошо Магическому камню все равно, кто умрет. — Парень со знанием дела постучал костяшками пальцев по камню, к которому прислонился.
— Ты хочешь сказать, что этот грязный камень — тот самый, магический?
— Конечно. Магический. Волшебник Эбнез нашел его почти сто лет назад и настроил так, что образовался Щит. Без него мы все еще были бы подвержены нашествиям манденийцев.
Бинк слышал про Волшебника Эбнеза — это была одна из великих исторических фигур Было известно, что этот Эбнез фигурировал в генеалогическом древе Бинка. Он был способен преображать вещи: в его руках молоток мог стать кувалдой, а кусок дерева — оконной рамой. Всякий материал мог стать полезным изделием. Однако Эбнез не мог, например, превратить воздух в пищу, или из воды изготовить одежду. Но и то, что он делал, поражало.