Сказочники оптом и в розницу
Шрифт:
— А мы, можно подумать, ананасы в рябчиках жрали, да?
— Да!
— Ах, значит, так?
— Так, значит!
— Остов!
— Подошва!
— Не влезать — убьет!
— Калачиный дед!
— Собачья радость!
— Хлебобулочное!
— Тьфу!
— Ах, так? Вот тебе!
Разлепив наконец-то веки, я со злобной радостью отметил, что моего старого знакомца Кащея только что оседлали и что есть мочи лупят по тому месту, где должно было находиться лицо. Будет знать, как драться волшебными палочками, мелькнуло у меня в мозгу. Макушка, отозвавшись на воспоминания, немилосердно заныла (тролль поудобнее перехватил киянки и
— Ату! Ату его!
Драка распалась так же быстро, как и началась. Кащей отполз в угол и принялся, охая, вправлять расшатавшиеся кости. После нашей первой и последней встречи вид не, в общем-то, не слишком изменился. Разве что колпак его сменился белой докторской шапочкой с красным крестом. Да еще свой дурацкий плащ с заплатками на локтях он снял, оставшись в не менее дурацких черных пиджаке и водолазке, облегающих его жуткое костлявое тело. Видимо, Кащею казалось, что черное его стройнит. Я решил при первом же удобном случае с жаром подтвердить эту его теорию.
Противник же его был совершенно, идеально круглым существом. Сперва мне показалось, что это просто голова с ручками и ножками, однако тельце присутствовало. И все же в основе незнакомца преобладала голова. Прямо посреди лица — маленькие острые глазки-изюминки, отчаянно скошенные к переносице, так что казалось, он смотрит не на меня, а силится разглядеть что-то на кончике своего непомерно отвислого носа. Рот — длинный, тонкий, похожий на разрез, из которого торчат острые, черные зубки-угольки. О ногах и руках и говорить нечего — так они были малы и тонки. Даже непонятно, как он ухитрился запрыгнуть на Кащея, да еще и надавать ему тумаков. Я решил, что все увечья, нанесенные человеку-бульдогу, — результат действия увесистого носа незнакомца, которым он, вероятно, действовал, как средневековый рыцарь — булавой.
Кругленький человечек тем временем с оханьем нагнулся и поднял с пола белую канцелярскую папку, на которой большими корявыми буквами было нацарапано мое имя. После этого он повернул голову (точнее, повернулся весь) в сторону Кащея и свирепо посмотрел на него.
— Доволен, с-скотина? — прорычал он, что, в общем-то, не стыковалось с его, в общем-то, добродушным видом. — Разборки двух мэтров, можно сказать, должностных лиц на глазах у потенциального подчиненного? Чуешь, куда это может завести? А?
— Не чую, — гнусаво отозвался Кащей, подымаясь с пола. — Носовую впадину отшиб. Никуда не может завести. А почему, спросит меня мое шарообразное…
— Твое шарообразное, — вновь начал закипать головастый, — сейчас ка-ак возьмет папку да ка-ак…
— Прошу нас простить, — учтиво сказал Кащей, обращаясь в мою сторону, — мы на минуточку.
Он ловко подхватил под руку подпрыгивающего незнакомца и повел к застекленной двери, которая вела из комнаты, в которой мы находились. Скрывшись за ней, они тут же принялись орать друг на друга, не жалея сил, абсолютно не обращая внимания на то, слышу я их или нет.
Собственно говоря, мне были по фигу их взаимоотношения. Я ждал: а) когда мне наконец-то объяснят, куда я попал и что от меня требуется, и б) когда же черт возьми, проклятому троллю надоест
Интересного было мало. Зеленые стены, которых почему-то было пять, кровать, на которой размещался я (к слову сказать, освобожденный от своей одежды и заботливо наряженный в некое подобие пижамы мерзкого фиолетового цвета с зелеными казенными печатями, нашлепанными в разных местах), стол и пара стульев, по левую сторону кровати — тумбочка с лежащей на ней книгой, по правую — табурет с одиноким яблоком. Потянувшись за ним, я досадливо сплюнул — яблоко, лежавшее ко мне ярко-красным налитым бочком, с другой стороны было смачно кем-то откушено, и отпечаток челюстей мне очень не понравился. Кащей, не иначе, подумалось мне — явно инородный организм. Или даже механизм, кто его там разберет. Прямо передо мной, как я уже говорил, находилась застекленная дверь, за которой, похоже, ругань обоих моих сиделок понемногу стихала. Если бы удалось унять проказливого тролля, я бы рассмотрел комнату поподробнее, но…
Дверь отворилась. На пороге стоял красный, как обеденное яблоко, кругляш.
— Прошу простить меня и моего коллегу, — сказал он, причем с такой натугой, что мне стало страшно за его кровеносную систему, если, конечно, она у него была. — Мы утрясли наши маленькие разногласия и пришли к этому, как его, дьявол его задери…
— Консенсусу, — вставил Кащей, маячивший за его спиной.
— К нему, — выдохнул круглый. — И теперь нам хотелось бы…
— Погодите, — сказал я строго, — а вам не кажется, что в данной ситуации первым, кто хотел бы что-то, являюсь я?
— И что же вы желаете? — процедил бульдог.
— Отпустите меня, верните домой, и мы будем квиты, — пожелал я.
— Вам мало того, что мы обсудили в подвале? — поднял бровь Кащей.
— Мало, — кивнул я. — Я был не в себе. И поэтому, спасибо что напомнили, я бы еще хотел компенсацию за моральный ущерб. И физический — вон, какая шишка!
— Големыч, можно, я ему мочкану? — круглый господинчик покраснел еще больше.
— Мы сделаем проще. Если вы не оставите ваши потуги и глупости насчет законов и компенсаций, я превращу вас в жабу-пипу и посажу в аквариум к меченосцам.
Мой взгляд тут же метнулся в сторону аквариума, но никаких людей с мечами я там не обнаружил. Только какие-то рыбы. Издеваются они, что ли?
Головастик тем временем перешел к решительным мерам. Для начала он направил стоящую на столе лампу мне в лицо, а затем взял стул и уселся на него так, чтобы меня видеть.
— Тебя зовут Глым? — сварливо поинтересовался он, открывая папочку с моим именем.
— А тебя? — я решил, что просто так не дамся.
— Меня? Колоб Окк. Но ты должен звать меня господин Колоб. Или господин Окк.
— Так ты тот самый колобок, что ли? — я захихикал. — А как пишется — с большой буквы или маленькой?
За спиной начавшего уже багроветь круглика раздался непристойный звук. Я выгнул шею. Кащей вытащил платок и вовсю делал вид, что чихнул, хотя я мог поклясться, что мой костлявый друг попросту хихикнул.
— Колоб — и точка! И никаких Колобков! — прорычал круглый тип.
— Тогда и меня будьте любезны звать Глыментий, — я скрестил руки на груди и постарался придать себе сходство с нашим уездным предводителем дворянства Дворобьяниновым.