Сказочные хроники
Шрифт:
Сергей уже настолько близко подошел к артефакту, что даже со своим плохим зрением видел каменистую площадку, с которой шел направляющий его сигнал. Малышев крепко выругался и, подойдя поближе к «мясорубке», плюхнулся на какой-то камень, не забыв, впрочем, убедиться, что тот обычного базальтового происхождения.
Разведчик с очень нездоровым интересом разглядывал непринужденно вращающуюся воронку. Посмотри он так на какого-нибудь человека, тот обязательно поспешил бы убраться подальше, если не был бы, конечно, дураком. Однако «мясорубке» было до лампочки.
Малышев печально перевел взгляд на склоны ущелья, покрытые золотой «тиной», и глаза его стали еще печальнее. Возвращаться было далеко и «очэн обыдно, понымаэш». Сергей с ненавистью посмотрел на воронку. Под таким взглядом даже дурак
И тут молодому человеку в голову пришла замечательная идея, и даже пока не идея, а только воспоминание, но воспоминание идейно верное и по-пролетарски грамотное. А вспомнил он со злорадством, как почесывал макушки двум, не побоимся этого слова, зарвавшимся электрическим буграм.
«А что если эту „мясорубку“ разрядить? — азартно, подумал Малышев. — А как нам ее разрядить? Надо ей кого-то скормить [22] . А кого? Кого бы ей скормить?!»
Сергей плотоядно оглядел окрестности, но, к счастью для «кого-то», его поблизости не оказалось. Оставалась одна кандидатура. Малышев критически оглядел себя, достал волшебную палочку и сделал своего клона. Клоны, как известно, должны пройти немедленную реинкарнацию с переносом в них осознания и жизненной энергии, иначе по истечении пяти минут клинической смерти перестают быть клонами как таковыми и становятся трупами обыкновенными. Однако Сергей, как и любой интеллектуал, знал псионический трюк с «живчиком» [23] . Он запрограммировал клона на поражение «мясорубки», передав ему «условный час» [24] собственной жизни. Уменьшить величину стандартной порции биологической энергии Малышев не рискнул — клон должен быть достаточно живым, чтобы нейтрализовать силовую воронку.
22
Установлено, что «мясорубка» может быть на время нейтрализована, разрядившись на живом организме. Причем несмотря на то, что эта аномалия с одинаковой эффективностью разрушает живую и неживую материю, выводят ее из строя только живые существа.
23
Живчик — ментальная программа, записанная на порции жизненной энергии, способная на время своего действия поддерживать жизнедеятельность клона. Срок ее работы зависит от количества жизненной энергии.
24
Условный час. Жизненная энергия, определяющая срок существования программы, измеряется в условных единицах времени жизни донора. Условность этих единиц заключается в том, что, лишившись части жизненной энергии (если потеря не смертельно велика), человек не сокращает срок собственной жизни, поскольку, в отличие от «живчика», способен со временем восполнить потерю.
Ожившая кукла моргнула глазами и уверенно зашагала к «мясорубке». Сергей отвернулся. Видеть разрушение собственного тела было не очень приятно. За спиной раздался сочный звук рвущейся биологической ткани. Клон даже не вскрикнул, он не чувствовал боли, поскольку не был на это запрограммирован. Глянув в то место, где была мясорубка, Малышев увидел на каменистой земле несколько черных клякс, оставшихся от человеческого тела, и безжизненный клочок тумана бывшей силовой воронки.
Последнюю сотню метров пути Сергей преодолел без приключений. А когда увидел то, к чему так стремился, то невольно засмеялся. Перед ним стояла здоровенная каменная глыба, зеленая, исчерченная прожилками, с торчащей из нее рукояткой меча. Камень походил на малахит, отличаясь от него лишь тем, что был полупрозрачным.
— Нынче же предстоит мне узнать, буду ли я носить английскую корону, — с удовольствием произнес он фразу, которая в иных обстоятельствах могла бы стать исторической.
Малышев подошел к глыбе, взялся за рукоять Меча и попробовал его выдернуть. Не получилось. Эфес был сделан из того же материала, что и камень, и казался просто выточенным
«Претендент на английскую корону» стоял и держался за ручку, стараясь по максимуму успокоить ум и добиться состояния абсолютной бесстрастности. Ему нравилось так стоять. Он не анализировал почему. Наоборот, мысли его постепенно замедлялись, тело наполнялось приятной тишиной. Он еще некоторое время пребывал в блаженном умиротворении, а затем, словно прилетев к нему издалека, его охватила легкая дрожь и заполнила невыразимой, великолепной в своем безмолвии Ясностью. Вокруг были все те же скалы Аида, но молодой человек был уверен, что снова оказался в «Месте Безмолвного Знания», понимая теперь, что последнее не связано с определенным местом в пространстве. Это было его личное состояние, личное достижение, личное достояние, его Личная Сила.
Он смотрел на Меч Куи, и информация приходила по первому требованию. Он ЗНАЛ, например, что ему действительно предстояло пройти тест, но тот не имел никакого отношения к королевской крови. Ему предстояло узнать, достаточно ли у него Личной Силы, чтобы владеть Мечом. И, если ее окажется недостаточно, он развернется и уйдет восвояси без малейшего сожаления, как и подобает воину. Он может вернуться позже, когда настанет его время, или не вернуться совсем. Он понимал теперь, что не Меч Куи являлся тем призом, ради которого он поставил на карту свою жизнь и будущее Земли. Призом была Личная Сила, которую он приобрел благодаря своей Охоте.
Охватившее молодого человека состояние несгибаемой решимости принять свою судьбу такой, какой она должна быть, словно позволило ему с чем-то согласиться, и тело воина вдруг наполнилось титанической силой. Эфес меча оторвался от камня и остался в его руках. Сергей чувствовал, что артефакт Куи обладает собственной Силой, и та теперь вливалась в него, становилась его достоянием. Эта Мощь была особого рода. Она предназначалась для определенных целей и управлялась его Намерением.
Стоило Малышеву пожелать, как Сила вышла наружу, превратившись в голубоватый язык лезвия, столь же подвижного, как и пламя, меняющего форму по желанию хозяина, но, тем не менее, неизмеримо более плотного и разрушительного, чем огонь.
Сергею захотелось вдруг испытать Меч. Разрубить что-нибудь, ну хотя бы эту глыбу, которая несомненно была прочнее всех окружающих скал. Но он сразу понял, что не стоит сейчас этого делать. Чувство, охватившее его, было сродни чести самурая, использующего свой клинок только с конкретной и очень серьезной целью. Воин втянул лезвие Меча обратно в рукоять и, поблагодарив артефакт за возможность пользоваться его Силой, выразил Намерение прервать контакт, а в следующую секунду словно проснулся.
Мысли Сергея вновь возобновили свое течение, а знания, которые только что были его достоянием, истаяли на глазах, как остатки сна после пробуждения. И, тем не менее, он не испытывал сожаления. Благодаря чему-то, что Малышев все же приобрел от этого контакта, а может и благодаря всему путешествию по Зоне, он имел теперь какой-то дополнительный стержень внутри себя, какое-то особенное спокойствие и уверенность в своих силах.
Лишь одно Знание Сергей сумел удержать и облечь в слова. Его Охота закончилась. Пришло время возвращаться.
Глава 2.7. Возвращение
Боль в ногах снова дала о себе знать, когда Малышев подходил к роще. Горы он преодолел благополучно, а вот плато показало-таки свои зубы. «Мясорубки» будто взбесились. Сергей то и дело попадал в сложные ситуации, когда на него неслись одновременно пять, а то и шесть разъяренных смерчей. Преодолев плато, он еле волочил ноги.
«Если так и дальше пойдет, — подумал Малышев, — я до конца лабиринта не дотяну».
Ему не помешало бы немного передохнуть, прежде чем испытывать «гостеприимство» лесных обитателей, но оставаться сейчас на плато было равносильно самоубийству. Поэтому он, не останавливаясь, вошел в лес и растворился в растительном мире. Сергей сосредоточился на опасности, и походка его снова стала мягкой, кошачьей, даже боль в ногах, казалось, поутихла. С тех пор, как он заполучил Меч Куи, зрение отчасти вернулось к нему, и это было как нельзя кстати.