Сказочные повести

Хауген Турмуд

У него закололо в боку, он остановился. Было больно дышать. Пока он стоял согнувшись, кругом вдруг все стихло: ветер, гудки автомобилей, звонки трамваев, голоса, лай собак. Затишье продолжалось всего минуту, но в окружавшем его безмолвии Николай успел уловить, что к нему подкрадывается кто-то невидимый. Он медленно оглянулся.

Вон перекресток, где он свернул на эту улицу. Одиноко мерцавший фонарь не разгонял, а только усиливал темноту. Кругом не было ни души. Время от времени фонарь вспыхивал, и на тротуаре обозначался светлый круг. За

пределами этого круга темнота была непроницаема.

И в ней кто-то затаился. Николай не видел, а только угадывал, что там кто-то есть. При каждой вспышке фонаря в темноте загорались узкие желтые глаза.

Николая вдруг охватило непреодолимое желание подойти к фонарю.

— Идем! — звал его чей-то голос. — Идем! — И Николай медленно шел. Голосу явственно звучал у него в ушах. — Надо остановиться, — думал он. Но ноги сами несли его вперед.

Снова поднялся ветер. Он с воем дул навстречу Николаю. Николай наклонился вперед, зажмурился, снег колол и обжигал лицо. Прикрыв глаза рукой, Николай оглянулся и увидел в темноте что-то серое, расчерченное белыми полосками снега. Оно приближалось к нему, становясь все белее. В свете фонаря блеснул меч.

Ангел с пронзительным взглядом, в белом одеянии, которого он видел в саду, шел прямо к нему.

А за спиной у Николая тем временем притаилось какое-то черное существо.

Николай отпрыгнул к ближайшей калитке, вбежал в чужой сад, не думая о том, что его могут увидеть, обогнул дом, споткнулся о сетчатые клетки, налетел на какую-то будку и рухнул в кусты. В доме открылось окно, и Николай, пригнувшись, побежал обратно на улицу. Его окликнули, но он не остановился. И все время он видел впереди сверкающий меч и слышал позади шорох мягких лап. В конце концов он остановился — все пути были перекрыты.

Несмотря на темноту, ветер и снег, Николай увидел высокую фигуру в белом. Он не видел ни лица, ни волос, лишь белые одежды, которые могли ему просто почудиться. Однако меч описывал сверкающие дуги все ближе и ближе.

Николай оглянулся, и тут же его ослепил ветер. И все-таки он успел заметить крадущегося к нему большого, черного зверя. Таких зверей Николай никогда прежде не видел. Зверь казался ему уплотненной тьмой, плавно скользящей тенью. Николай начал медленно отступать. На него налетел буйный вихрь, который не имел ничего общего с гулявшим по городу ночным ветром. Непонятным образом он был связан с этим неведомым зверем.

В голове у Николая гудело, этот странный гул распространился по всему телу. Николай почувствовал удивительную легкость и закачался, но почему-то знал, что не упадет. По обеим сторонам улицы светились окна домов. Тени от кустов и деревьев тянулись к Николаю. Какие же они были далекие! Словно из сна. Николаю хотелось вырваться из пут этого недоброго вечера.

«Слишком поздно, — пронеслось у него в голове. — Я пропал». Выбор у него был один: либо сверкающий меч ангела, либо острые клыки зверя.

Ему захотелось позвать на помощь, хотя он знал, что это бесполезно.

Дома и свет в окнах были отгорожены от него тенью. Они существовали в другом мире и в другое время.

Кричать Николай не мог — у него пропал голос. Вдруг над ним пронесся громкий протяжный вопль. Он с удивлением поднял голову. Темноту как будто вспорол луч прожектора, и в нем на распростертых крыльях парила птица. Длинная черная шея, изогнутый острый клюв. Ноги были вытянуты. Слабо поблескивали черные перья хвоста. Птица проплыла над головой Николая, и луч все время следовал за ней.

Вдруг свет погас и птица исчезла.

Головокружение у Николая прошло, дома придвинулись ближе к тротуару. Улица опустела. Ангел с мечом и зверь исчезли, словно их и не было.

С крутого склона на улицу свернула машина. Свет фар пробежал по изгородям, деревьям и вечеру, иссеченному белыми полосками снега. Автомобиль сердито засигналил, и только тогда Николай обнаружил, что стоит посреди мостовой.

Страх у него уже прошел, но удивление осталось. Он был уверен, что видел все наяву, в ушах у него еще звучал крик птицы.

Сколько времени он тут простоял? Пять минут? Полчаса? Он не знал, и ему опять стало страшно.

Николай побежал и уже не останавливался, пока не добежал до Бюгдёалле, где жила Флоринда. Сердце у него готово было выскочить из груди.

К дому Флоринды он подошел уже шагом.

Самолет приземлился на аэродроме Форнебю. Максим остановился на верхней ступеньке трапа. Он был озабочен. От пронизывающего ветра со снегом ему сразу стало холодно.

Он нахохлился и поднял воротник пальто. Ну и погодка! Осенью и зимой Норвегия выглядела негостеприимной.

Сзади кто-то раздраженно толкнул его, и он начал поспешно спускаться по трапу.

Яркий свет в длинном холодном коридоре резал глаза. Максим смотрел в пол, чтобы не доставать темные очки.

Таможню он миновал благополучно. У него был твердый принцип: никогда не провозить контрабандой ни табак, ни спиртное. Лучше не привлекать к себе внимания.

Максим вышел в зал, и тут по радио его попросили подойти к справочному бюро. Он испугался — это не предвещало ничего хорошего. Не глядя по сторонам, он быстро подошел к окошку справочного бюро. Вокруг него радостно обнимались встречающие и прилетевшие. Те, кого никто не встречал, торопливо покидали зал. Многие еще не прошли через таможню, и их ждали у выхода.

Максим не заметил ни одного знакомого и никого, кто мог бы следить за ним.

Он был очень осторожен. Лидия всегда упрекала его в чрезмерной подозрительности. Хотя оба знали, что для этого у него есть все основания.

В справочном бюро ему передали конверт. Он отошел от окошка и опустил на пол свой портфель. Потом разорвал конверт. Развернул чистый лист бумаги.

Максима даже замутило, по загорелой коже побежали мурашки. Он закрыл глаза, лица Гуса ван Даана и его шофера слились в одно.