Скелет (попаданка) в шкафу, или Дракон, не злись!
Шрифт:
После ночных забот о Кристиане проснулась я только к обеду и сразу направилась к лекарю, чтобы убедиться, что с противной черной ящерицей все хорошо. Потому что как бы то ни было за Кристиана я переживала.
Лекарь убедил меня, что Кристиан восстанавливается даже быстрее, чем предполагалось, но сегодня ночью все равно потребуется замена бинтов и применение мази.
— Конечно, я помню, — убедила я мужчину и наконец направилась завтракать (или обедать).
В столовой я наслаждалась тишиной и одиночеством, а потом задалась вопросом, чем бы заняться дальше. Читать никакого настроения не было,
До этого я думала, что изучила все помещения, кроме рабочих, но тут явно персонал и не проживал, и не работал. Наконец я вышла в небольшое помещение с огромными окнами. Дневной свет с легкостью проникал внутрь, озаряя пространство и демонстрируя количество скопившейся пыли, которая разлетелась в воздухе, заставив меня несколько раз чихнуть.
Я огляделась и поняла, что попала в какое-то подсобное помещение, где хранился хлам, накрытый огромными защитными балдахинами. Около одной из стен я обнаружила картину, рама которой выглядывала из-за огромного куска ткани, как будто стараясь сделать все, чтобы ее заметили.
Движимая какими-то инстинктами, я подошла ближе и сдернула балдахин, за которым обнаружился огромный портрет. Нам нем были изображены трое: красивая статная девушка с копной черных волос, высокий мужчина, очень похожий на Кристиана, и мальчишка лет пяти, весело смеющийся около родителей.
Почему Кристиан отнес этот портрет сюда?
Я еще раз огляделась и медленно начала обходить другие спрятанные от посторонних глаз вещи: детская кроватка, деревянный конь, деревянные шпаги. Все это было сложено в одном месте. У противоположной же стены обнаружилось массивное кресло, изящный туалетный столик… У меня не было никаких сомнений в том, кому принадлежали эти вещи.
Легкий еле слышный шорох разнесся по помещению, и я без труда поняла, кто меня нашел.
— Шарвина, я тебя слышу.
Змея сразу же обратилась в девушку и подошла ко мне.
— Что ты тут делаешь? — взволнованно спросила она.
— Заблудилась.
— Кристиану не понравится, что тут кто-то был.
— Ему многое во мне не нравится, — пожала плечами я, снова разглядывая портрет. — Почему он спрятал все это здесь? Почему он расстался с воспоминаниями?
— Он расстался не с воспоминаниями, а с детством, во всяком случае, он так считает. Герцог всегда был очень привязан к родителям, поэтому время траура переживал очень сложно. А потом избавился от всего, что напоминало ему счастливое и беззаботное детство. Матушка Кристиана, госпожа Элеонора, никогда не разбирала детскую, надеясь, что будет там нянчить внуков. Кристиан же разобрал. А еще унес сюда любимые вещи отца и матери, так как не мог на них смотреть…
— Сколько времени прошло с момента их гибели?
— Полтора года.
— Кристиан сильно изменился?
— Внешне он остался таким же, но внутренне… Он как будто потерял важную часть себя.
— Невозможно потерять часть себя, возможно только вырасти над собой, не успев заполнить новое появившееся после внутреннего роста
— Время… — эхом повторила девушка. — По сути, его у нас больше всего, ведь оно у нас есть на протяжении всей жизни. Они и заканчиваются одновременно… Жизнь и время… Но именно его нам не хватает. На Кристиана сразу многое свалилось, но он хороший и благородный, и даже если ты думаешь, что он желает тебе зла, то это не так. Он никому его не желает.
— Я не думаю, что он желает мне зла. Я думаю, что он ничего мне не желает, заботясь лишь о себе. Пойдем отсюда, — резко сказала я, понимая, что становится неуютно. — Я ведь и правда заблудилась, и без тебя не попаду обратно.
Пока мы шли по коридору, девушка выглядела грустной. Неужели наша беседа ее так задела?
— Шарвина, все хорошо? — не выдержала я.
— Да.
— Ты выглядишь расстроенной.
— Просто устала. Я ведь как раз шла в комнату, когда услышала шаги в дальнем коридоре, так и нашла тебя.
— То есть если бы я на той развилке не свернула…
— То пришла бы в ту часть замка, где находятся комнаты слуг.
— А вы можете жить не в замке, а в своем доме?
— Можем, но это неудобно. Вальтер — личный слуга герцога и должен всегда быть рядом.
— Понятно, — вздохнула я.
После прогулки голова разболелась, поэтому всю оставшуюся часть дня я провела в кровати с книгой в руках, вырвавшись только на ужин. Зато ночью уже отдохнувшая отправилась к господину.
— Заходи, — сегодня менее бодро пригласил меня Кристиан.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, готовя бинты.
— Хорошо.
Я молча принялась снимать повязки, когда Кристиан внимательно на меня посмотрел.
— Я думал, ты зайдешь днем.
— Лекаря не бывает в замке лишь ночью. Днем с тобой он и Вальтер. К тому же я видела, как Гвина несла тебе обед.
— То есть тебе вообще все равно? — как-то нервно спросил дракон.
— Я утром была у лекаря, он сказал, что ты быстро восстанавливаешься. Оставшуюся часть дня я решила тебе не мешать. К тому же я сегодня заблудилась в замке…
— Заблудилась? — удивленно вскинул бровь Кристиан.
— Да, и попала в помещение, куда ты убрал портрет и прочие воспоминания.
Кристиан напрягся.
— Зачем ты это сделал?
— Мне так комфортнее.
— Счастливые воспоминания очень важны, ведь именно они сделали нас такими, какие мы есть. Не плохие воспоминания, а именно хорошие, я в этом уверена.
— Ты заблуждаешься.
— Я знаю, о чем говорю. У меня в жизни было два момента, когда казалось, что внутри дыра. Первый раз, когда умерла мама, а второй, когда меня предал отец. И оба раза я буквально чувствовала, как внутри разливается боль. Но делала все, чтобы новая часть меня стала чем-то светлым и нужным, а не отягчающим. Первые дни я даже смотреть не могла на мамины снимки, но потом поняла, что этим я предаю ее память, она не виновата в том, что случилось, а отказаться от общих с ней воспоминаний — это все равно что наказать ее. Это неправильно.