Скелет за шкафом

Кузнецова Юлия Никитична

– Давай-ка еще раз тут все осмотрим, – предложил Зет, – вдруг найдутся новые улики?

Целый час мы ползали по пыльной кафедре, но так ничего и не обнаружили. Я посмотрела на часы. Половина четвертого.

– Так, – сказала я, – хватит. Мне надо выспаться, чтобы хорошенько подумать. Пошли, проводишь меня в общагу. Только не к тебе в комнату, а к Рите. Я договорилась с ней, что переночую у нее.

– О’кей, – в тон мне ответил Зет, сворачивая коврик, – только давай мы кое-что сделаем на прощание.

– Задвинем шкаф?

– Обязательно. И еще кое-что.

–

Целоваться с тобой я не буду, – предупредила я.

– Я тоже. Поцелуй – это слишком сильный обмен энергией, мы пока не готовы к такому. Я хочу помочь тебе отпустить себя.

– Что?

Он взял меня за локоть, подвел к тому окну, из которого выпал горящий стул. Рама скрипела, пока он открывал ее. Меня снова кольнул страх.

– Надеюсь, ты не хочешь меня сбросить вниз, как горящий стул?

– Вот именно, – сказал Зет, приобнимая меня, а другой рукой что-то доставая из кармана.

– Что?!

– Ты слишком напряжена. Зажата. Энергия не циркулирует в тебе свободно. На тебя что-то давит. Надо отпустить себя.

И он протянул мне что-то на ладони. Это была бумажная фигурка. Утка с большим носом и растопыренными крыльями.

– Это что за птеродактиль?

– Японский журавлик. А это мой. Давай отпустим их. И все наладится.

Мы бросили вниз журавликов. Легко планируя, они опустились на раскидистый клен.

– Flocking to the sea, сrowds of people wait for me, – пробормотал Зет.

– Sea gulls scavenge, steal ice cream, worries vanish within my dream [23] , – допела я шепотом, – ты знаешь песни «Morcheeba»?

– Я знаю все хорошие песни, – сказал Зет, – ну, полетели отсюда?

Однако нас ждал неприятный сюрприз. Когда мы заперли кафедру и двинулись к лестнице, оттуда послышались голоса. Рыжий. И...

– Макс? – удивился Зет, прислушиваясь.

– Да это точно он от вас бегал, – говорил Макс Рыжему, – я следил за ним сегодня. В черной куртке с капюшоном, да?

23

Текст пести «Тhe Sea».

– А чего ты за ним следил? – спросил Рыжий, отдуваясь.

– Он кое-что похитил у моей девушки, Риты. Кое-что важное.

– Откуда ты знаешь, что это он?

– Потому что он меня из ее комнаты выманил, а когда я вернулся, то этой вещи уже не было. Понимаете?

– Не-а. Как ты сегодня-то на него вышел?

Рыжий остановился на лестничном пролете, стараясь отдышаться.

– Они уже близко, – шепнул Зет, – надо прятаться!

– Сижу на кухне... Курю... Ночь уже настала. И вдруг смотрю – Зотов вышел из общаги и к первому гуманитарному пошел. Ну, думаю, неспроста. Что-то мутит он. А потом я видел, как вы за ним гонялись. И как он в первый гуманитарный забежал.

– Давай вернемся на кафедру? – прошептала я, – спрячемся там.

– Значит, это он лифты вызывал? – недоуменно сказал Рыжий, – как он успел-то за минуту подняться? И дед его не видел...

–

Не знаю... Он вообще странные штуки умеет делать. Гипноз всякий.

– Со мной гипноз не пройдет! – разозлился Рыжий, – все, пошли проверим каждую аудиторию. Я и от всех кафедр ключи прихватил у старшого.

Я с ужасом посмотрела на Зета.

– Может, сдадимся? – прошептала я, – что они нам сделают?

– Примут за поджигателей и вандалов, – ответил Зет, – которые пришли полюбоваться на свои деяния снова. Нет, мы спрячемся. Есть тут одно место.

– И что это за место?

– Отличное место. «Крематорий».

Глава 18,

в которой я медитирую в «Крематории»

– Как думаешь, тут крысы есть? – прошептала я, придвигаясь поближе к Зету.

– Вряд ли. Я бы уже ощутил их присутствие.

– А т-тараканы?

– Почему ты боишься крыс и тараканов? Они часть экосистемы, такая же, как и ты.

– Все ясно, колдун Фудзимото, – проворчала я, – вопросов больше не имею. Обязательно поцелую какого-нибудь таракана, который сейчас спрыгнет мне на шею.

– Ты хочешь кого-нибудь поцеловать?

– А ты залезь мне в голову и узнай, – мстительно сказала я, – ты же умеешь читать мысли.

Правда, я тут же испугалась, что он может прочитать в моей голове что-нибудь не то, и поспешила добавить:

– А откуда ты знаешь об этой комнате?

– Я много общался со старожилами. Один из них мне рассказал, что в каждом здании университета есть дверь, которая почти не видима в стене. Ее даже не запирают, потому что ее не видно. Попасть в нее может только тот, кто знает о ее существовании. Надо толкнуть ее от себя – и все, ты на месте. Для других – это просто часть стены. Или бывшая кладовка, которую заколотили изнутри. А чтобы узнать, где именно надо толкнуть, на двери написано «Крематорий».

– И почему твои старожилы не назвали ее повеселее, а? «Цирк», например? Или «Детский сад».

– Во-первых, тот, кто эту комнату открыл, был фанатом группы «Крематорий». И на самом деле было гениальным писать именно название группы. Их же постоянно пишут на стенах. И внимания это название, в отличие от «Цирка» или «Детского сада», не привлечет никакого.

Я вспомнила, что у нас в подъезде нацарапано «Tokyo Hotel». Может, за названием скрывается потайная комната?

– Зря ты не читал «Гарри Поттера». Там была «Выручай-комната». Очень похоже на нашу. Слушай! А вдруг Рыжий о ней знает?

– Вряд ли. Я ни разу не видел, чтобы он со студентами общался. Он обычно посмеивается над ними. Вот как над тобой.

– А Макс? Он-то может знать!

– Есть только один способ это проверить, – тихо сказал Зет.

Я хотела сказать, что это тоже цитата из «Рыбки Поньо», мне вообще очень хотелось что-то умное ему сказать, потому что он такой спокойный, такой умный, что прямо бесит. Но я промолчала. Потому что к той части коридора, где располагалась наша тихая крошечная комната, без окон, площадью всего в пару метров, приближался свет фонариков.