Скелеты в шкафу

Ниммо Дженни

Вот он, Алый король! На картине в золотой раме. Картина, наверно, старинная – вся пошла мелкими трещинками, а краски так поблекли, что черты удлиненного темного лица казались какими-то стертыми, как в тумане. Кроме глаз. Глаза у короля были черные и смотрели пристально, неотрывно. Он был облачен в роскошные алые одежды, а на черных волосах таинственно мерцала золотая корона.

– Бон! – Голос Манфреда заставил Чарли подскочить. – Ты почему не занимаешься?

– Я смотрел на Алого короля, – потупился

Чарли. – Это ведь Алый король?

– А кто же еще. Ну-ка, быстро за работу! – И Манфред впился в Чарли взглядом и подождал, пока тот не раскроет учебник по английскому.

Следующие два часа прошли в молчании. Но не в тишине – время от времени кто-нибудь вздыхал, покашливал и чихал, но голос подавать ребята не смели. Зато часы в темном углу подавали голос каждые четверть часа. Шуршали страницы, скрипели ручки, и Чарли начало клонить в сон.

Наконец пробило восемь, и Манфред поднялся.

– Свободны! – бросил он и первым вышел из комнаты.

Аза поспешил за ним. Чарли сложил учебники, подошел к Билли Грифу и шепотом осведомился:

– Вон тот, с соломенными волосами, – он кто?

Обладатель взлохмаченной соломенной шевелюры как раз выходил за дверь, и зеленый плащ летел за ним, словно по ветру, хотя никакого ветра тут, в подземелье, и в помине не было.

– А-а, это Танкред, – сказал Билли. – Он иногда ведет себя довольно бурно. Пойдем, покажу дорогу в спальни.

Дорога в спальни пролегала через очередные запутанные коридоры и лестницы, и Чарли забеспокоился, как же он утром доберется до столовой. Наконец они очутились в спальне – мрачном помещении с низким потолком и голым полом, освещенным одной-единственной тусклой лампочкой.

Вдоль стен тесно – слишком тесно! – стояли койки, всего шесть, узкие, покрытые клетчатыми одеялами. Между койками имелись маленькие тумбочки, и еще в изножье каждой стояло по стулу. Чарли с облегчением увидел на одной из постелей Фиделио.

– Давай сюда, Чарли! – пропел Фиделио. Он похлопал по соседней койке.

Чарли бросил сумку на стул.

– Так, плащ повесь на крючок, вон там, а все остальные шмотки – в тумбочку. – Фиделио понизил голос. – Ну-ка, смотри, кто спит рядом с тобой. Сможешь разглядеть его плащ.

Чарли оглянулся. В соседнюю тумбочку складывал вещи Габриэль Муар. Однако плащ он не снимал – так в нем в ванную и удалился.

– Оч-ч-чень подозрительно, – отметил Фиделио. – Фонарик у тебя есть?

«Ой! А насчет фонарика-то я и не сообразил, когда собирался!», – спохватился Чарли.

– Без фонарика здесь никак, – просветил его Фиделио. – Ни почитать после отбоя – лампочку-то гасят, – ни выйти. Тут же по ночам тьма кромешная. – Он извлек из тумбочки тоненький голубой фонарик и вручил Чарли. – Тебе же надо будет разглядеть плащ, – напомнил он. – Положи пока под подушку.

Чарли

забрался в постель последним – довольно долго провозился, роясь в сумке. Он было вновь расстроился, достав пижаму со злосчастными мишками, но заметил, что у одного мальчика пижама вообще в каких-то цветочках и ягодках, и это чуточку примирило его с жизнью.

Не успел Чарли укрыться одеялом, как в приоткрытую дверь просунулась чья-то рука и щелкнула выключателем. Свет потух.

– Тишина! – объявил резкий женский голос.

Рука исчезла, дверь затворилась, и в спальне стало совсем темно.

Голос какой-то знакомый. Чарли озадаченно поерзал под одеялом, но вспомнить не получалось.

– Это кто был? – шепотом спросил он у Фиделио.

– Надзирательница, – прошептал его приятель. – Этой тетке до дракона чуть-чуть не хватает.

В темноте шуршало, и поскрипывало, и покряхтывало – мальчики ворочались, пытаясь устроиться поудобнее на жестких и узких койках. Чарли ждал, пока все не стихнет, и прислушивался. Габриэль на соседней койке дышал ровно и глубоко. Наверно, спит уже.

Чарли вытащил из-под подушки фонарик и осторожно опустил ноги на пол. Удостоверившись, что фонарик направлен на стену, он нажал кнопку. Прямо перед ним ярко высветился синий плащ. Чарли крадучись снял его с Габриэлевой вешалки. Ну точно! Вот и знакомые инициалы! Зелеными нитками!

– Мой, точно, – шепотом сообщил он Фиделио.

Тот уже сидел на краю койки.

– Забирай, – одними губами велел он. – Быстро.

Чарли торопливо поменял местами плащи – свой и потрепанный. Он уже повесил было старый плащ на вешалку Габриэля, но тут спальня огласилась отчаянным воплем.

– Не-е-ет! – в ужасе взвыл Габриэль, вскочил и вцепился в плащ. – Не надо! Пожалуйста! Забери его! – И он швырнул рваный плащ на постель Чарли.

Чарли положил фонарик на подушку, так что теперь плащ был как под настольной лампой.

– Так это же твой. – Он ткнул пальцем в обтрепанную ткань. – Вот и забирай, а мне он не нужен.

– Ты не понимаешь! – простонал Габриэль. – Я не могу его носить, не могу, не могу! Он насквозь пропитан… страхом… Ужасом… Я от него совсем больной делаюсь. – Он хлопнулся на койку и закрыл лицо руками.

– Ты соображаешь, что говоришь, Муар? – прошипел Фиделио. – С какой стати Чарли должен отдавать тебе свой плащ?

– Да потому, что этот я носить не могу! – Габриэль с отвращением кивнул на старый плащ. – С тем, кто его раньше носил, стряслось что-то ужасное. Понимаете, я это чувствую, я умею. Мне от него плохо. Это все равно что чужой кошмар надевать.

Ага, кажется, я понимаю, в чем дело, сообразил Чарли.

– У тебя дар такой, да, Габриэль? – спросил он. – Ты чувствуешь, что с кем было?