СКИФИЙСКАЯ ИСТОРИЯ
Шрифт:
Все те имеют великия свободныя грамоты. Почитают их и боятся, ибо своеволни суть, в путех идущи домы христианския грабят, а они не смеют ни единаго слова рещи противо им; егда же что купят, тако платят, елико им годно. Никто не может их судити, токмо ага. Не казнят их смертию, боящися бунтов - и того ради редко сие бывает или велми тайно.
От сих посылают на стражу послом, и иным в путь {272} идущим знаменитым людем, и иным подобным особом, иже хотят безстрашны быти в государстве Турецком. И того ради многи корысти приемлют.
В их воле обирать султана: донеле же бо они не подтвердят и не огласят,
Несть у турков завистнейшаго чина, яко ага. И того ради един той, и беклербег греческий, не может сам себе избрати поручника или наместника, но сам султан в той чин избирает. Число янчаров бывает дванадесять, а множае четыренадесять тысящь.
Сие воинство, то есть янчары, лет тому яко сто или мало болши велми отменилося от оных первых. Уже бо ныне допущают в янчары и турков, паче же из Асии, а пред тем не приимали в чин той, точию христиан, и то европских токмо. К тому уже и женятся противо стараго обыкновения, и свободно им того соизволяют. Такожде непрестанным житием в Константинополи [его же несть нигде прохладнейшаго] изленилися и стали своеволными и злодеями.
Общее есть мнение, якобы крепость сил турецких содержалася || в том янчарском воинстве. Но сие лож есть, яко о том хотящий может дочестися во историах.
Кроме янчаров есть у турков пешее воинство названное ассапEQ \o(ы;ґ) 110, иже болше умеют бегать, нежели битца, и болши помагают до утомления сопостата множеством, нежели до победы воинским мужеством. Обыкоша тии наполняти рвы трупами своими, учиняти янчаром пришествие под стены градов супостатных.
Но уже время, да бых поведал нечто и о воинстве морском турецкаго султана, которое аз, последуя иностранным, армбтою буду писати. Первое, несть такова государя, иже бы имел болши его способов к собранию арматы. Ибо леса Албанския и Караманския, паче же Никомидийския и Трапезонские тако суть велики, и часты, и исполнены древес выборных к деланию судов на плавание, яко и исписати о том трудно: паче же видится, яко бы галеры уже готовыя падали турком из лесов оных на заливу Никомидийскую и на Чорное море.
Не бывает же султану скудости || и в художниках, иже бы делали те галеры, ибо сребролюбие приводит до арсеналов * его много и христианских художников. Яко {273} последи победы арматы своея, еже у Курсоляров 2* уготовал во второе лето не менши тоя, толико крепкую, яко не убоялася стати явно противо венетийския.
Всегда той может имети много мужей искусных в морском плавании от галер, иже суть на стражи у Митилины, у Родиса, у Кипра - островов, сущих на мори Междуземном, и у Александрии - пристанищнаго града на том же море, и от приемлемых морских разбойников, их же он приемлет в городы Тэнет, Буну, Бэсию и в Алгир - суть то городы во Африке на море Междуземном; отнюду же во время потребное имеет старейших и лучших морскаго воинства началников, иже управляют армату его.
При том же имеет султан великое доволство всяких потреб военных. Имеет пушек безчисленное множество, ибо взял из Венгерской земли пяти тысящ пушек, в Кипре достал болши
Порохов и ядер толикое имеют множество, яко у Малты или Мелита острова, егда приступали к нему, хотящи им обладати, выстреляли шестьдесят тысящ железных ядер, обаче не могоша взяти острова того. Егда взяша город Фамагост на острове Кипрском, сочтено тогда осмьнадесят тысящ ядер. У Голетты вышеимянованнаго града в тридесять девять дней из великих пушек непрестанно стреляюще, сравняли з землею стены и башни, чрез четыредесять лет от венетиан деланныя. На последней войне персидской, которой уже лет сто и болши мало, Асман паша турецкой имел с собою пятьсот пушек немалых.
Ис такова убо множества пушек стреляют, и так много, непрестанно, и с таковым усильством, яко всякия стены з землею равняют. Аще же тем не могут что учинити, употребляют ломов и оскордов железных, ими же ч стены ломают. Аще же и то не имать места, || тогда засыпают рвы землею, и хврастием, и трупами воинов, названных вантэхи, яко Ботер называет, или вонихлEQ \o(я;ґ)ры, яко Гвагнин. Аще ли же и тако ш не одолеют, то трупами своими.
Суть три вещи у турков страшны щ христианом: множество люду безчисленное, страх в воинстве неот-{274}менный и грозный, оружие и брони неизреченныи. Убо множество воинства аще средствии своими и обыче чинити нестроение и того ради всегда болшия воинства уступали меншим, но турецкое великое воинство в таковом ходит управлении и стройстве, яко в том превосходят и малыя [аще средствии своими могли бы быти стройнее] неприятелския. И тако восприемлют победы и мужеством, и разумом.
Искуство же им ‹в› воинских делех тако изрядно устроено, яко превосходит в том и древних римлян, не токмо иных коих, и содержится во многих вещех. Первое, в воздержании, ибо доволствуются малою частию хлеба печенаго под углием и кашею с толченым мясом, сушеным на солнце; вина не пиют никогда. ||
Во обозе будущи, всякий десяток турков имеет началника, его же должни суть слушать без всякаго противления. Не обретается с ними в воинстве женска полу. Молчание обретается предивное, и толикое множество воинства помованием руки или лица управляется.
В нощи же, дабы не сотворили мятежа, попущают иногда и пленником уходити. Паче же всего казнят за грабление и кражу. В шествии ни мало смеют отлучитися в карчмы или на сеяния, в полях будущее. Смерти ни мало боятся и ни во что ставят, разумеющи, яко прилучается коемуждо попущением Божиим и несть мощно укрытися от нея.
Мужественно подвизавшыяся надеждны воздаяния, а ленивыя и непотребныя ожидают наказания. Никогда ставятся полками во граде, ниже попущают кому ночевать в город входити. И дабы непрестанно искушалося воинство в делех воинских, обыкоша султаны турецкия идеже ни есть непрестанныя войны имети.