Скифы-арии или арии-скифы

Проходов Сергей

Мировое древо

В древнерусском языке и соответствующих ему культурных традициях слово столп означало, как башню, памятник, и опосредованно, учитывая погребальные функции, курган, так и столб, который в упомянутых традициях, определяемых окружающей предков средой (см. НГС), представлял собой вертикально установленное бревно, да и ряд курган-гроб-колода ведёт к тому же – колода, это тоже бревно. Бревно, как известно и несомненно, это дерево, которое (вероятно выдающихся размеров) в мироздании предков ассоциировалось с Древом жизни. Древо жизни, это то же трёхчастное деление окружающей действительности, где корни – подземный, ствол – земной и крона – небесный миры, с теми же (или аналогичными) атрибутами и обитателями, присущими мировой горе (Алатырю, Меру и пр.). Сакральная, не аналогия, но общность горы и дерева (т(х)ара-гора, тару-дерево, санс) закреплена в конструкции, основой которой был Алатырь-камень – на нём произрастало мировое дерево, а всё вместе (остров, камень-гора, дерево жизни) – пуп земли. Кстати, древнегреческий пуп земли охраняли крылатые (птицеподобные) и змееволосые горгоны (Гагана+Гаруда+Гарафена-горгона), а змей, гора и дерево в санскрите имеют одно обозначение (нага). Пуп земли, сообразно анатомическому понятию, это не только центр, но опора и основа, что входит в круг значений древнерусского слова столп. Сущность всех этих явлений и понятий заключена в мифологическом образе – мировой оси (мандака – ось и ствол дерева, санс.). Сакральное единство, составляющих мировой оси, отражено языком (санс.): мару-гора (Меру) не особо скрывает влияния и связь с маричин-солнце; ага и нага – общие обозначения для горы и дерева; дерево, как гора, связано с солнцем (харит-солнце, харита-дерево, санс.). Мировое древо (оно же дерево жизни), в различных интерпритациях, известно во многих религиозных традициях, для позиционирования их (интерпретаций) в пространстве и времени, и определения степени их родства, целесообразно отметить значимые характерные детали, сближающие одни и отдаляющие другие трактовки (интерпритации) мифа. В индуисткой мифологии мировое дерево называется Ашваттха, что переводят, как место (обитания) лошадей – ниже будет показано – Асва-та-дах (асва-конь, санс., та-место, дах-дух-бог). Как и положено, на нём, наверху восседали боги, но зачастую Ашваттха представлялось, как перевёрнутое дерево – крона вниз, корни вверх. Ашваттху связывают с кшатриями – для рождения правильного воина (кшатрия) требовалось

обнять его (дерево ашваттху.). На основании Ригведы определён приход мифа в индуизм от ариев. В зоорастрийских текстах древнего Ирана под мировым деревом сидел царь птиц Симург или Сенмур (наверху никто не отмечен). В более древние времена авестийских ариев соколоподобная птица-зверь Симург восседала на мировом дереве. В некоторых вариациях Симург сидел с охранными функциями на горе, граничащей с потусторонним миром или гнездо его располагалось на священной горе Эльбурс (не Эльбрус). Многие исследователи утверждают северное происхождение Симурга, в среде саков (скифов). В общеславянской традиции наиболее полно выражена трёхчастность мира через мировое древо, где корни – преисподняя (ад), ствол – земное пространство, крона – рай (ирий, др.рус.) и местонахождение богов, божеств и позже ангелов, редко встречается перевёрнутая, как в индуизме, модификация сакрального объекта. Версия с перевёрнутым деревом либо наглядно показывает, подобную осмысленному двустороннему звучанию сакральных слов-понятий, универсальность – крона и корни переориентировались по вертикали, но ничего как будто не изменилось, что поддерживает практически единое обозначение разных (противоположных) частей объекта (КРоНа-КоРНи), либо это позднейшая путаница, возникшая из-за того, что предки не особо обращали внимание на гласный звук «о», а потомки неверно поняли и записали. В общеславянском фольклоре в кроне сидел соловей, а внизу у дерева стоял терем для пиров, при этом необходимо отметить, что терем, это постройка (помещение), устраиваемая на верху, над основным зданием (попросту чердак), и есть все основания полагать, что перекочевал он (терем) вниз сравнительно недавно. Что интересно, в древнерусском фольклоре (не путать с общеславянским, см. НГС) рекомендовалось привязывать коней непременно к этому дереву (ср. Ашваттха – место лошадей), а наверху, в кроне сидел сокол (не соловей). Мало того, там же (в др.рус. фольклоре) мировое древо представлено не только в пространственном, но и во временном измерении – дуб с двенадцатью сучьями (месяцами) и четырьмя гнёздами (неделями) на каждом и тд. Из приведенных версий мифов о дереве жизни и выше о мировой горе извлекается, что при несомненно единой изначальной конструкции мироздания, отдельные ключевые детали прорисовываются с не одинаковой чёткостью, а некоторые запамятованы. Изначальная конструкция мироздания ариев мало отличима от общеиндоевропейской, а вероятнее они тождественны (с возможно вытекающими выводами о не различии ариев и первых так называемых индоевропейцев): мировое дерево на мировой горе, вместе представляющие ось (пуп) земли, располагавшиеся в её центре, плюс характерные признаки, отличающие этносообщество, в которое входили предки индоариев, ариев Авесты и племён скифского круга – атрибуты свойственные кочевникам-скотоводам-воинам, это в первую очередь, культ коня и сокол (орёл), как тотем. Причём за скифскую версию, по крайней мере в самом близком приближении, правомерно принимать общеславянскую и древнерусскую (см. НГС). В индоарийской передаче мифа, мировая гора Меру и мировое дерево Ашватха существуют раздельно, с одинаковыми, дублирующими функциями. В древнем (до)авестийском и позже зороастрийском Иране священные гора и дерево также раздельны, с плохо прописанными (проговореными) функциями, но по двойному месту обитания (гражданству) птицы Симург можно уверенно утверждать о прошлом их (горы и дерева) единстве, о чём говорит и предлагаемый перевод имени пернатого героя – «птица с вершины дерева или горы». Общеславянская традиция от первоисточника удалилась меньше – гора (Алатырь-камень) и дерево на нём. Относительно арийских отличительных черт можно отметить следующее. У индоариев дерево Ашватха – место парковки лошадей (коновязь), о соколе может, но только отдалённо, напоминать птица Гаруда. Древнеиранские мифы конскими воспоминаниями пренебрегли или, по меньшей мере, с первых планов убрали, птица Симург не совсем сокол (орёл), но явно ранее им была. Древнерусская версия, как и индоарийская, связывает мировое дерево с конём, причём идентично и практически буквально (связывает-коновязь), помимо птицы Гаганы-общеславянского аналога Гаруды, помнит и собственно сокола.

Коль речь вновь зашла про персонажи древнерусского фольклора (сказок), можно вспомнить сюжет из них, где имела место и протекала, пограничная с миром мёртвых, река Смородина. Пересечь Смородину, бывшую, ко всему прочему, огненной, можно было только по калинову мосту. Представленные в литературе этимологии объясняют, что мост калинов по причине его раскалёного (калить) состояния, из-за воздействия огненной реки Смородины, от чего, за огненно-красный цвет ягод, получило название дерево калина, название же реки от смрада (зловонного запаха), сопровождавшего горение. Следует не согласиться. Ранее отмеченная в древнерусской версии основного мифа, рекомендация привязывать коней к священному древу имеет продолжение – не привязывать их (коней) к дереву калине. К тому же, из древнерусского же фолкьлора известен отрицательный персонаж Калин-царь. В индуизме имя Кали носила богиня смерти и разрушения, у этрусков аналог (вероятно она же), богиня Калу заведовала подземельем. Кали была тесно связана с богом огня Агни (отсюда она огненная), имела ярко красный язык и, при определённых обстоятельствах, сама окрашивалась в красный цвет. Кроме того, из той же традиции известен враг Гаруды, проживающий в реке, демон-змей Кали, и более того, кала (в том числе) – судьба и смерть (санс.). В древнеиранской версии, в подобную реку, с подобного же моста, называвшегося Чинвад, отправляли, не прошедших аттестацию, грешников (в ад), а рядом на горе, куда пропускали безгрешных (в рай), гнездилась птица Симург (СмоРоДина-СиМуРГ, см. смерТь-мор-мороКа). То есть, калинов мост от имени божества (божества-змея) пучины реки Смородины (ада), которая хоть и была огненной, но не настолько, чтобы раскалить мост – иначе безгрешные не смогли бы попасть на гору (в рай). Название реки явно связано с именем птицы Симург, пока неясно каким образом (одно от другого или от чего-то общего), но в любом случае несомненно, что название Смородина – трансформация древнего, современного с именованием мифической птицы, названия, изначально не связанного с запахом (в Авесте нет подобного слова со значением запах), а смрад – др.русское (скифское) переосмысление. С другой стороны, помянутый выше змей Кали был, что особо отмечалось, нечистым и ядовитым, и от такого проживальца река (здесь предполагается Смородина, либо её аналог) соответственно была грязной и ядовитой, до такой степени, что даже птицы, пролетавшие над ней, погибали от ядовитых испарений (читай смрада). Кстати, на санскрите кала-судьба и смерть, а на древнерусском кал-грязь и нечистоты. Дабы отстоять не первичность запаховой версии, можно вспомнить из древнерусского фольклора, обитавшую в кронах мирового древа (версия или сожитель Симурга), райскую птицу Алкион (Алконост), имя которой на греческом означает зимородок (СиМуРГ – СМОРОДина – ЗиМОРОДок). Предлагаемая, общепринятая этимология слова зимородок (зима+род) очевидна только на поверхности, так как зимой эта птица не родится, да и не родится вовсе – вылупляется из яйца летом, и вообще на зиму улетает в тёплые края. В тоже время, зимородок, при охоте на рыбу, ныряет под воду, гнездится в вырытых в береговых откосах норах, замаскированных и невидимых человеку, кроме того, он отсутствует зимой, когда река покрыта льдом. Предки, не обладавшие необходимыми средствами и методами наблюдений, видели птицу выныривающую из под воды и, при кажущемся отсутствии гнезда вне воды и реальном (отсутствии) самой птицы зимой, когда река покрыта льдом, воображали её обладающей не естественной способностью обитать (выживать) под водой (ср. Алконост жил на реке и в ирии-рае, зимой нёс (высиживал) яйца под водой). С такими божественными (полученными свыше) свойствами, этой птице было самое место в мифическом произведении, в качестве посредника между адом – рекой Смородиной (откуда зимородок) и раем (Алконост – райская птица). Стоит согласиться с тем, что древние сочинители не стали бы наделять райскую птицу (Алконоста-Симурга) свойством смердить (испускать смрад).

Возвращаясь к сопоставлению того, что осталось в памяти трёх этносов – потомков ариев, необходимо признать большее присутствие деталей, составляющих первооснову главного мифа мироздания, в древнерусской версии. Что не мудрено, так как: чем раньше часть этносообщества покидала родные места и теряла изначальные связи, тем больше были затуманены, запамятованны у неё подробности мифа-оригинала; чем дальше (на большее расстояние) она отдалялась и соответственно подвергалась влиянию большего числа других, встреченных по пути и на новом месте обитания, культур, тем больше эти подробности вытеснялись и замещались новыми, пришедшими от иных этносов. Раньше прочих некогда единую арийскую общность покинули и ушли дальше других индоарии – их версия общего мифа самая красочная и содержательная (даже сверх), так как сформировалась в результате связей (общения) с гораздо большим числом культур, в то время как основная часть ариев – племена скифского круга, потомками которых позже явились древнерусские племена (см. НГС), остались на месте, и именно у них сохранились условия для лучшей консервации мифа-первоисточника, что подтверждается унаследованной (др.русской) памятью.

Соответствующая литература назойливо, в первую очередь предлагает скандинавскую версию мифа о мировом дереве, как будто более других заслуживающую внимания. Иггдрасиль – древнескандинавское мировое дерево – «большой ясень» соединяет девять миров, в кроне сидит орёл. Название преподносят, как конь Игга или конь Одина, хотя в контексте изысканий ИггДРасиль скорее дерево, нежели конь, да и на шведском, норвежском, датском и исландском языках слова, означающие дерево, содержат только соответствующие согласные звуки «т», «р» и «д» (trad на шведском, ср. ТРэд-ДРасиль, при этом конь – hast, hest). Как видно, с арийским первоисточником скандинавскую версию сближает только спутанная память о конских связях и орёл в кроне – не сокол, но из отряда соколинных, причём появился он только в поздних передачах мифа, что вкупе с изощрённостью сюжета и изложения, а также датировкой источников (эдд) XIII веком, смахивает более на голливудский сценарий к фильму. Для сравнения, тюркская версия мифа, несмотря на то, что, как этносы, тюркоязычные народы сформировались позже германо-скандинавов, гораздо ближе к оригиналу: священное дерево Байтерек соединяет три мира, в кроне сидит птица Самрук, присутствует дракон (змей), проглатывающий солнце, где название священного дерева явно связано с авестийской горой Тирак (Бай-Тирак), а птица Самрук – Симург. Из этого сравнения, в том числе следует, что тюркская реплика главного индоевропейского мифа много больше походит на реконструируемый первоисточник, нежели скандинавская (читай западноевропейская), что закономерно и показано в НТГ и будет подкреплено далее.

Горы впечатлившие ариев

Индоарии прибыли на благодатные земли Индии, как они сами свидетельствуют посредством Ригведы, из блаженных северных мест. Продвигались не скоро, с длительными остановками-паузами, вмещавшими многие поколения, и конечно должны были оставить следы своего пребывания. Дабы обнаружить эти следы, достаточно сделать обратную, с юга на север, умозрительную экскурсию. Гималаи – обитель снегов (хима-алая – снег-обитель, санс.) или зимняя обитель (хима-снег, санс.) – примечательны, в том числе горами: с откровенным названием Меру, священной у индуистов Кайлас и конечно же величайшей (всей планеты) Джомолунгма. Если название первой горы очевидно, второй допускает происхождение от коло (солнце) и ар (ас), то третьей требует более пытливый взгляд. Столь заметный объект не мог быть обойдён вниманием тех, благодаря кому собственно распространялись в пространстве и времени эти топонимы – Джомолунгма на непальском (индоевр.) языке – Сагарматха, что из санскрита раскрывается, как са-сопричастие (с, вместе), а гарматха – гхарма-дидхити (ГхАРМА-ДидХи) или хара-маякха – и то, и другое

означает солнце – то есть, вместе, заодно с солнцем. Здесь, в очередной раз, можно наблюдать демонстрацию неразрывной связи (практически единства) горы с солнцем. Мало того, гарматха из санскрита же – гар маха – гора большая (маха) и хара-маяха – Большая Хара – другое имя мировой горы Меру (см. выше). Рядом расположена горная система Каракорум, и если название Гималаев вполне обоснованно определяют из санскрита, то Каракорум из тюркских языков, как чёрный камень (каро-корум) – необходимо не согласиться с такой этимологией. Во-первых, заснеженные вершины, а Каракорум по высоте лишь немногим уступает белым Гималаям, никак чёрными не назовёшь. Во-вторых, в тюркских языках слово, обозначающее камень, не то (тас, у казахов и турков). В-третьих, камень на санскрите каркар (КАРаКОРум), а индоарии появились в тех местах за тысячелетия до сформирования тюркских языков, как собственно и этносов, этими языками пользующимися. И ещё, белый на санскрите может быть ещё и карка – не исключено, что первозданное название гор Каракорум – Белые горы, что им идёт больше и не выпадает из дальнейшего контекста. Большинство главных гор Каракорума, кроме может быть Чогори (-гора) и Чонгтари (-тара-гора), стараниями носителей западноевропейской культуры утеряли исконние названия, среди которых несомненно было явно означающее мировую гору. Косвенное тому подтверждение – название части Каракорума – Кашмир. По одной из принятых версий, название происходит от Кашьяпа-Мир или Гора Кашьяпы (мудреца). Более подобающе может выглядеть происхождение от каши (солнце и царь, санс.) и Меру, мудрец, каким бы он не был святым, это производная от божественного (солнца). Там же, в непосредственной близости от Гималаев, находятся горы Гиндукуш, среди которых самая высокая имеет название Тиричмир, содержащее имена ведической мировой горы Меру и вершины авестийской мировой же горы Тирак (Тирак(ч)-Меру). Далее (на север), высятся вершины гор Памира, где можно названия пика Гармо и, протекающей вблизи, реки Мургаб уличить в связях с горой Меру. Если этого недостаточно для утверждения о наличии искомой связи, то, вспомнив правильное (полное) название священной (мировой) горы – Парвати Меру, стоит приглядеться и прислушаться к наименованию Памир (ПАрвати МЕРу – ПАМИР). Высочайшая вершина Памира – гора Узтерги (пик Коммунизма), с названием всего лишь несколько отвлекшимся от Ас-Тархан – стоит отметить где появились следы бога Тархана. Одна из главных гор региона Патхор (Пат-Хара, пати-защитник, господин, чит. бог., санс). К Памиру примыкает горная система Тянь-шань. На этих, очень неровных землях, являвшихся проходным двором тюркоязычных этносов, по определению трудно было сохраниться в явном виде искомым топонимам. И тем не менее, казахское название гор – Алатау, имеет нетюркское происхождение (Алтай, см. ниже). Высочайшая вершина Тянь-шаня, гора Томур (пик Победы), при том, что тоо-гора на тюркском, она явно именована в честь арийской СуМер, мало того, тюркский может быть ни при чём – имя скифской царицы Томирис известно на два тысячелетия ранее, например тюркоязычного (как утверждают), не нуждающегося в представлении, Тимура (Тамер-лана или Тамер-алана?). Менее высокая, но примечательной, пирамидальной формы, гора Хан-Тенгри: её название приобретает дотюркскую подноготную, при подготовленном прочтении (прослушивании) названия, находящихся по соседству, хребта Терскей (Тархан, см. ниже) и ущелья Барскоон (Апарсин священная гора Авесты). Ещё более откровенные названия горы и хребта (поменее) – Талгар (Тарх-ар) и Ассы-Тургень (Ас-Тархан). Имеющие место многочисленные топонимы, включающие слово кар, к чёрному цвету, по большей части, отношения не имеют, так как, мало того, что места там не чёрные, а белоснежные и каменно-горные (каркар, санс.), нет оснований полагать у так называемых тюрок особое, большее чем у других народов, пристрастие к чёрному. Кроме того, встречаются объекты с названиями, как хребёт Саур (Саур-Сурья – солнце и бог солнца вед). В конце маршрута экскурсии расположено, как далее будет предпринята попытка показать, действительное начало пути – не столь приметный (по высоте), относительно южных ландшафтных подобий, Алтай. Для обоснования столь серьёзного заявления – начало пути ариев – удобно воспользоваться дореволюционной (1917 г.) картой Алтайского горного округа, незамутненнной советским языком, который имел высокую способность, много больше тюркских, скрывать топонимы предыдущих культур. Наряду с уже упоминаемой горой Уч Сумер или Белухой, можно отметить горы: Семирс (СуМер), Баламыр (Бала-Мер, бал-большая, бали-священная, санс.), Мурсын (Мер-сан, асан – камень и небо, санс.), Баланак, Баланух (наку, нага – гора санс.), Белокуриха (кур-гора) – последнее предполагает предварительное (или одно из) толкование названия Белуха от балакса-белая (санс., БеЛуХа-БаЛаКса) – подобные именования являются для возвышенностей на Алтае доминирующими. Но самое примечательное, это гора и сопка с названием Сурья (солнце и бог солнца у ариев), а также горы Тараак (практически Тирак) и Туран (Туран – область страны-прародины ариев Авесты). В той же связи (арийской) замечены и другие горы Алтая: Акбельтырь, Индырь (Индра?), Актура, Тарбагатай, Тарская (все с дхара-тар-гора). Интересно название сопки Калачак, в котором не напрягаясь, помимо Коло-сак (Колоксай, см. ниже), можно услышать имя священной горы Кайлас, сомневающимся в такой связи, можно предложить обратить внимание на названия (алтайских же) гор Кендырту и Кандагаш – Гангдисе и Гандисышань – другие названия горы Кайлас.

Путешествие арийских версий мировой горы, как видится, из алтайского центра, не ограничилось южным направлением, свидетельства в поддержку этого желающий может отыскать, например в Древней Греции. С древнегреческим аналогом горы Меру – Олимпом, ввиду удалённости от центра, несколько сложнее. Памятуя, что сакральные названия остаются таковыми и при обратном озвучивании, а звук «р» имеет склонность переходить в «л», можно утверждать: ОЛИМп-пМИЛО-пМИРО-пМЕРУ, звук «п» впереди можно не опускать, так как полное название священной горы на санскрите Парвати Меру.

Алатырь-Алтай

Главная гора Алтая и, как здесь пока только предполагается, древних ариев имеет два известных названия Уч Сумер и Белуха. С первым вроде всё ясно – Су-Мер ему (названию) соответствует Большая Хара (су-очень, степень превосходного, в т.ч. большой, санс.) – Супер Меру, второе и вовсе без сомнения – Белуха-белая – как представляется, много более позднее, умозрительное и как будто нет между этими названиями сакральной связи. Выяснить так ли это, вновь поможет, времён империалистического прошлого России, карта Алтайского округа. Многие возвышенности, достаточной для всесезонного покрытия снегом высоты, названы белками, а те, что на карте поименованы иначе, у местного населения зачастую всё равно белки. Белуха – белок – бел-лока, а, как выше отмеченно, на горе Меру имела место (дислоцировалась) Индралока или Брахмалока (лока-обитель). Кое-что, но маловато будет. Название, упомянутой выше алтайской горы Баламыр, интересно тем, что оно, как видится, объединяет Сумеру и Белуху (БЕЛУха+МЕРу-БАЛАМЕР). Кроме того, наряду с горой Баламыр, имеются горы Баланак, Баланаку, Баланух (наку, нага – гора санс.), Белокуриха (не от куриться, потому как там же гора Курай, хребет Курья) – все, как будто просто (буквально) белые (белоснежные) горы – Белогорье. В случае с Белухой, в названии отразилась наверное самая важная функция священной горы – обитель богов (лока, санс) – потому значение имени (горы) понятно и без уточнения – Белуха – Бел-лока, а белая, это вторичное (производное) – балакса-белый (санс., БеЛуХа-БаЛаКса), белый на языке маратхи (индоар.) – пандхара (дхара-гора, санс). Горы могли быть белыми, но не обителями богов (не райскими), как например Баламыр (не Бел-лока-мер) или Баланак (не Бел-лока-нак). Не менее интересное название горы Акбельтырь, в котором Ак (белая) – позднее тюркское пояснение-уточнение, тогда без него – Бельтырь – подобие чего-то знакомого – Алатырь. Звуки, в том числе «б», имеют обыкновение блуждать – белый-альба (лат.), что поддерживает название алтайской же горы Альбагань, а то и исчезать вовсе (тем более в начале слов) – Харбурз-Альбурс (см. хребет Балаторо – горы Алатоо, Тянь-Шань или Белотырь – Алатырь). Это блуждание звука «б» скорее всего двустороннее сакральное звучание (белый-альба), тогда в названии Альбагань можно увидеть повтор Белухи (АЛьБа-Ган – БеЛа-Ган – БеЛуХа). Всё это можно весомо дополнить: в иранских языках белый – ал (Белотырь-Алатырь). Памятуя о многозначности сакральных названий, стоит вновь привлечь райскую птицу Алконоса (Алкион – А-ЛКО-ан – лока-ан, лока – обитель богов или рай, ан-небо, см. ниже,): рай – лока – ирий – алая (алая-обитель, санс) – Алая дхара – Алатырь – Ирий-гора. В этом месте необходимо чуть задержаться: при том, что алая, это ирий (аЛая-иРий), древнерусский (чит. скифский) рай – Ария (алая+ирий). В ведах мировая гора выступает как Благая Меру и, также как Алатырь-камень в древнерусской традиции, ассоциируется со страной блаженных (от благо). Благо на (пост)индоарийских языках (хинди, панджаби и др.) – лабха, с учётом выше приведенного примера (белый-альба), не особо вооружённым глазом видна связь: благо-блаха-лабха-альба-белая. Белуху называли и Белугой (см. АльбаГань), что, с привлечением древнерусского болого (благо), делает наглядной связь:

Белуха-Белуга-болого-благо-благая (Меру).

Бог Брахма сам являлся благом, а брахманы (жрецы) по определению чистые (белые) и цвет их варны белый, то есть, с учётом обычных переходов звуков «р» в «л» и обратно:

БРАХма-БЛАГо-БОЛОГо-БЕЛУГ(Х)а-БАЛАКса-БЕЛая.

Для проверки правильности (логики) рассуждений можно проанализировать созвучие названий Алатырь-Альбурз и отсутствие такового у их полных соответствий Белотырь и Харбурз. Название священной горы Харбурз от авестийского Хара бэрэзайти (бэрэзайти – большая, высокая), переход «р»-«л» в слове бэрэзайти даёт бэлэ…, (см. баланд-высокий, таджикский) и при заурядной трансформации (при том, что хара-тара):

Хар-бэл – Бело-хара – Бело-тар – Белотырь.

Кроме того, большая (высокая) на родственных индоарийских языках может быть как: малаки (тагальский), тхало (непали) и калон (таджикский), при потере первого согласного звука остаётся общее для всех слово ала, тогда:

Хар-ала – Ала-хара – Ала-тар – Алатырь.

И ещё, можно подкрепить заявленное выше соответствие СуМер-Большая Хара (т.е. Су – Большая). Большой на русском и древнерусском ещё и великий, это одно слово-значение с обычным переходом звуков «б»-«в» (Вавилон-Бабилон), отсюда вполне вероятно:

большой-беликий-белока-Белуха-Сумер.

Таким образом, Сумер-Алатырь-Белуха – белая, большая и благая гора, при том, что Эльбурз большая и белая (ал-белый), а Парвати Меру только благая, и не по имени, а по сопровождающему эпитету. Этот вывод указывает на большую (ударение на «о») архаичность алтайской версии мировой горы – не все большие горы белые и благие (Большая Хара), не всё благое обязательно белое и большое (Парвати Меру). Понятно, что это реплики одной первозданной горы и версиии сакральной остаточной информации о ней, вместе с тем, чем её осмысленной (информации) больше, тем эта реплика ближе к первоисточнику. О большей древности извещает полное название главной мировой опоры – Алатырь-камень – выше было отмечено, что единое восприятие и обозначение горы и камня имеет большую архаичность. На Алтае, как в горных районах, так и на землях с относительно пологим ландшафтом и равнинах., наблюдается полное преобладание топонимов, в том числе не относящихся непосредственно к возвышенностям, со словом камень, в значении гора, скала: горы Куркура (каркара-камень,санс.) и Вороно(и)й камень («тёзка» наблюдательного пункта А. Невского), город Камень (Камень-на-Оби), безпрецендентное число поселений Каменок (Нижне, Верхне, Ново, Бело и др.), а также различные объекты ландшафта с названиями Каменное устье и производными от него. По популярности с «каменными» топонимами на Алтае могут поспорить только «белые» (сопка Белая и др.), причём большая часть последних совместные с «горнокаменными» (г. Акбельтырь – дважды белая, ак-белый, тюрк.). Именно в таком окружении могли сложиться такое название и сопровождающий эпитет – Алатырь-камень бел-горюч. В эпитете бел-горюч, аналогично доминирующим топонимам Алтая, за словом горюч видится (напрашивается) гора. Это близко к истине, если вспомнить, что в русском языке горюч не только горючий (материал, вещество) или горячий, но и горький, не в понятии вкуса, а от горя (горькие, они же горючие слёзы). Горе, как показано в НГС, связано с горой-богом, что можно узреть через обратное сакральное звучание – рог (бог) определяет рок (судьбу), который (в т.ч.) горе, а гир (бог, санс) и гири (гора, санс) у предков были в начале мироопределения если не тождественны, то едины. Отсюда, горюч – эпитет указывающий на относительную материальность (трансцендентность) объекта – гора-бог. Производить название и эпитет горы от иранских ал-белый и атар-огонь не корректно, так как иранский от авестийского, который, в свою очередь, от языка на котором Алатырь – Большой, Белый, Благой Камень-гора.