Скиннер

Эшер Нил

– Может быть, эти шершни не похожи на других? Джанер задумался, провожая взглядом летевшее над морем насекомое.

– Они не живут так долго, как некоторые насекомые. Эти шершни – новые, их заменили задолго до положенного срока. – Он наклонил голову, словно прислушиваясь, и через мгновение сообщил своей собеседнице:

– Они были кастрированы.

Эрлин кивнула. Существовали суровые наказания за убийство шершней, но они не применялись к разумам, убивавшим собственных насекомых. С таким же успехом можно было предъявить обвинение мозгу, убившему несколько своих клеток. Она посмотрела на кружившего над судном шершня и заметила, какое внимание уделял ему парус.

– Команда

знает о шершнях, а парус – нет.

– Узнает, – равнодушно ответил Джанер, снимая усилитель с ремня и поднося его к глазам.

Немного позже парус действительно узнал, когда попытался схватить зубами пролетавшего мимо шершня. Через мгновение он взвыл и свернулся до самого топа мачты. Весь остаток дня команда пыталась уговорами заставить его развернуться.

На этот раз горбатый силуэт над водой оказался не скоплением водорослей, а живым, очень голодным существом десятиметровой длины и не более пары метров в диаметре. На его блестящей ребристой спине сидели приллы, испытывавшие ничуть не меньший голод. Их сосуществование было паразитическим. Когда гигантская пиявка присасывалась к добыче, приллы тоже набрасывались на нее, чтобы отсечь куски плоти своими серповидными ногами. Когда пиявка насыщалась и не собиралась преследовать другую добычу, приллы пересаживались на другую тварь.

Амбел наблюдал за пиявкой, положив мушкетон на плечо. Остальные члены команды снова вооружились.

– Тварь пока нас не учуяла, – пробормотал Пек, и пиявка немедленно развернулась и поспешила к «Страннику».

– Лучше бы ты держал свой поганый рот закрытым, – проворчал Борис, покрутив отвисший, как у моржа, ус между большим и указательным пальцем, прежде чем покрепче взяться за руль.

– Можем убить и эту тварь, – заметил капитан. – Все равно она не оставит нас в покое.

Матросы с сомнением посмотрели на него, потом Энн и Планд нагнулись, чтобы отвязать закрепленные под леером пятиметровые гарпуны. Пек перешел к противоположному лееру, у которого Планд повесил аккуратно смотанные тросы, и вернулся с двумя из них. Он надежно привязал их к ввинченным в палубу кольцам. Другие концы тросов Планд и Энн прикрепили к гарпунам. Борис повернул «Странника», и пиявка подплыла ближе. Приллы возбужденно запрыгали на спине гигантской твари.

– Планд, возьми руль! – крикнул капитан. Планд опустил на палубу гарпун и бегом выполнил приказ. Борис передал ему руль и поспешил к палубной пушке.

– Голлоу! – Амбел окинул взглядом палубу. – Вели молодым спуститься в трюм. Здесь может быть слишком жарко.

Он проследил, как выполняется его распоряжение, потом нахмурился, когда Голлоу и Силд вернулись на палубу. По контрактам они проработали двадцать лет, занимаясь только ловом бокси, и лишь несколько лет – на судах, похожих на его собственное. Он подумал о том, чтобы отослать их вниз, но решил не делать этого: настало время им узнать суровую реальность жизни.

– Держи этот курс! – крикнул Амбел, поднимая мушкетон и прицеливаясь в спину пиявки.

Выстрел был оглушительно-громким и сопровождался огромным облаком дыма. Три прилла разлетелись на куски. Еще несколько свалились со спины, но почти мгновенно догнали пиявку.

– Борис! – взревел капитан, и тут же услышал грохот пушки.

Приллы разлетались на куски и падали в море, но на спине словно не чувствовавшей выстрелов пиявки еще оставалось достаточно много этих тварей. Амбел аккуратно прислонил мушкетон к лееру, спустился ни нижнюю палубу и схватил гарпун. Он поднял взгляд на Планда и кивнул. Рулевой направил судно наперерез пиявке, а парус, по его кивку, развернулся и выбрал тросы полотняных парусов. «Странник» замедлил ход.

Два удара плоского хвоста – и пиявка подплыла к судну. С ужасным скрежетом она попыталась

вырвать кусок из корпуса. Капитан знал, что чудовище быстро потеряет интерес и либо нырнет, либо уплывет. Он наклонился над бортом и воткнул пятиметровый гарпун на половину длины в тело твари, потом протянул руку еще за одним гарпуном, через мгновение – еще за одним. Прежде чем приллы успели взобраться на палубу, он успел вонзить пять гарпунов, лишив пиявку возможности бегства. Когда тварь попыталась подняться из воды, Пек и Амбел мгновенно натянули тросы, чтобы пиявка оставалась ниже борта судна.

Привязав руль, Планд посмотрел на нижнюю палубу и увидел прыгнувшего на нее прилла. Тварь напоминала по форме и размеру мелкую тарелку с десятью серповидными ногами. На кромке панциря загорелись красные, похожие на светодиоды, глаза, когда прилл приготовился к очередному прыжку. Планд хмыкнул и прыгнул первым. Его подбитые гвоздями тяжелые ботинки попали точно на спину существа, раздавив его с громким хрустом. Следующий прилл упал на палубу прямо перед ним. Планд ногой откинул его к Энн, которая убила тварь одним выстрелом – специальная пуля разорвала прилла на части не хуже ботинок Планда, но моряк уже не собирался применять обувь, потому что вооружился кувалдой и крышкой от котла, чтобы нанести врагу максимальный ущерб. Пек расстреливал приллов у леера из помпового ружья. Амбел использовал только кулаки и ноги, и скоро палуба вокруг него была усеяна внутренностями и раздробленными панцирями. Краем глаза капитан заметил, как Голлоу и Силд, прижавшись друг к другу спинами, колошматили приллов пангами. Судя по результатам, у них неплохо это получалось. Парус поднялся к верху мачты и настороженно наблюдал за происходящим. Вся команда следила за тем, чтобы приллы не подбирались к мачте, потому что парус, заметив рядом с собой этих отвратительных тварей, сразу улетел бы.

– Ну и мерзавец! – только и мог воскликнуть Планд, когда прилл нанес ему серповидной ногой удар по бедру.

Он сбросил прилла на палубу и, прежде чем тот успел прийти в себя, откинул его к лееру, где Амбел одним ударом ноги превратил его в кашу. Борис к тому времени сумел перезарядить пушку и выстрелить. Заряд разнес в брызги кучу тварей на спине пиявки.

– Ребята, победа за нами! – крикнул капитан, погнался по палубе за приллом и прыгнул обеими ногами прямо на панцирь.

– Борис! Чертов идиот! – заорал Планд.

– Что? – не понял Амбел, отходя от очередной лужи внутренностей.

– Он перебил два троса!

Капитан повернулся к борту как раз в тот момент, когда над ним поднялась голова пиявки. Она была похожа на трубу с метровым ротовым отверстием, внутри которого – красный ад вращающихся колец зубов и хитиновых режущих дисков.

– Проклятье, – пробормотал Амбел, когда верхняя половина пиявки перевалилась через леер и устремилась к Энн.

Женщина отпрыгнула, и пиявка прижала ее к стене носовой надстройки. Лицо Энн исказилось от ужаса, подняв пистолет обеими руками, она разрядила обойму в пасть пиявки. Гильзы со звоном сыпались на палубу. Чуть позже на палубу упала обойма, а Энн попыталась нащупать на поясе запасную, прекрасно понимая, что не успеет перезарядить оружие.

– Иду! – крикнул капитан.

Энн увидела его позади пиявки с гарпуном в руках. Оружие по дуге опустилось за головой твари, как раз в тот момент, когда пиявка потянулась к женщине. Острие пробило туловище насквозь. Энн увидела его в ротовой полости, на мгновение, потом оно с глухим стуком вонзилось в прочные доски палубы как раз в тот момент, когда женщина перезарядила пистолет. Пиявка попыталась сорваться с гарпуна, доски палубы затрещали, но Амбел успел пронзить ее еще одним гарпуном, а через мгновение – еще одним. Энн трясущимися руками взвела курок и поспешила отойти от двери надстройки.