Скипетр мага
Шрифт:
— Чего скулишь, жабье отродье? Тебя пока никто и пальцем не тронул!
Как выяснилось, жрец с разбегу налетел на речного матроса, которого он и принял за скалу. Вот только откуда у простого моряка такие пронзительные, ледяные глаза? И этот властный взгляд.
В этот момент хламида колдуна не выдержала и, затрещав, порвалась, после чего он полетел вниз, при этом больно стукнувшись о доски пирса.
— Кром-громовержец, вот ведь неудача... Последнюю одежонку тебе порвал. Ну, чего ты ноешь? Эх, ну и людишки ныне пошли, плевки зловонные, иначе не скажешь. Мне в жизни и не так доставалось,
Уставший и измученный страхом жрец всхлипнул.
— Ладно, вот держи. — Перед Тот-ан-Хатепом упала золотая монета, но вид могучего гиганта, в потертой кожаной безрукавке, таких же штанах и алом платке, повязанном поверх гривы буйных, смоляных волос, по-прежнему вызвал у жреца страх. Сейчас его схватят, передадут в руки властей... И тогда — конец мечтаниям, конец всему.
— Ба, да ты побелел, как мертвяк, обглоданный червями.
Неожиданно, набравшись смелости, Тот-ан-Хатеп прошептал:
— Пожалуйста, помоги мне. Иначе они меня схватят...
— Кто? — Великан обернулся в поисках возможных врагов.
— Стигийцы. Тот Амон... — и Тот-ан-Хатеп рассказал сочиненную на скорую руку байку о том, что его еще в юности отдали в храм Сета. А он взял, да и сбежал.
Моряк на удивление быстро понял, что к чему, и весело усмехнувшись, согласился:
— Ладно, почему бы и не помочь убогому? Идем.
Быстро забрав назад свой золотой, он поднял Тот-ан-Хатепа на ноги и, обхватив его могучей ручищей, повел к виднеющемуся невдалеке зданию. Вышедшие из-за угла стражники с сомнением оглядели странную пару, но моряк неожиданно заорал что-то нечленораздельное, и воины пошли дальше, решив не связываться с перепившимися матросами. Лишь через несколько мгновений Тот-ан-Хатеп сообразил, что этот рев должен был обозначать пение.
Гигант меж тем довел стигийца до неприметной двери и, распахнув ее ударом ноги, ввалился внутрь. Не задерживаясь в общем зале, он дотащил ошалевшего жреца до комнатки на втором этаже маленькой таверны.
— Ну, а теперь рассказывай, во что же ты меня втянул? С чего бы это самому Тот Амону заинтересоваться простым жрецом?
Моряк протянул стигийцу вместительный кувшин с вином и жестом разрешил угоститься. Более привычный к воде, нежели к вину, тот быстро захмелел.
Упав на грубо сколоченную кровать, жрец прислонился к спинке и начал плести совершенно невразумительную историю, намешав туда множество слышанных ранее баек о драгоценностях древних храмов. Собственно говоря, он и сам всего не запомнил, но моряка, похоже, заинтересовал рассказ стигийца.
— Значит, несметные сокровища валузийцев? Тот-ан-Хатеп кивнул, не понимая, о чем это завел речь незнакомец. Да и вообще, кто он такой?
Стигиец закрыл глаза и громко захрапел, начав съезжать на пол.
— Кром Великий, что за морока с тобой!.. — воскликнул моряк, поймав жреца за плечо. — Ну, да ладно, дрыхни... Что-нибудь придумаем.
В этот момент из рукава разодранного балахона стигийца выскользнул ларец, и Конан, подняв его, с интересом стал рассматривать старинную вещицу.
— Хм, а сундучок достаточно древний. Может, там и впрямь хранится что-нибудь ценное?
Любой другой с легкостью придушил бы жреца
— Так тому и быть, — решил киммериец. — Возьму тебя с собой, а там видно будет. Хотя видит Кром, с тобой, пожалуй, мороки не оберешься.
Конан пристально посмотрел на исхудавшего человека и покачал головой. Ему претило бросать людей в беде, особенно, когда они просили о помощи. Немного подумав, он сунул завернутый в тряпицу ларец за пояс и вышел из комнаты.
В самом темном углу комнатки зашевелился крупный волосатый паук, размером с человеческую ладонь. Спустившись по своей липкой паутине вниз, он стал с интересом изучать жреца. Паук слышал весь разговор, произошедший между жрецом и капитаном корабля, но не мог передать его содержание Верховному Жрецу Йезуда. А тот, наблюдая эту сцену глазами одного из детей Затха, посчитал, что это и есть тот самый слуга Тот Амона, а также некий наемник, призванный охранять ларец.
— Ну, вот вы и попались, змейки, — весело потер руками Яга. — Наверняка, ты ждешь здесь своего хозяина. Ну-ну... Придется тебе подождать его на Серых Равнинах!
Огромный паук вцепился стигийцу в горло отравленными жвалами. Тот-ан-Хатеп дернулся во сне, но успел-таки раздавить волосатое, многоногое тело твари.
Тот-ан-Хатеп умер, так и не отведав вкуса власти.
Яга же, довольно улыбнувшись, подошел к прохладному бассейну. Его нисколько не взволновало то, что после гибели паука будут невозможно наблюдать за происходящим в таверне. К утру в городке окажутся его наемники, неустанно идущие по следу. И вот тогда начнется самое интересное...
— Эй, кабатчик, тащи сюда свою жирную задницу! Да не просто так, а с вином и мясом. А не то, клянусь Нергалом, твою печень вырежу, да насажу на вертел! — гаркнул Конан, усаживаясь за свободный столик у стены, поставленный так, чтобы можно было видеть входную дверь. А свободен он был потому, что киммериец занял его несколько дней назад, выбив при этом несколько зубов, да свернув парочку носов особо ретивых наглецов. Это лишний раз доказывало — пока капитан «Тигрицы» находится в городе, садиться на его место не следует, поскольку жизнь-то одна. Стоит ли рисковать ею из-за такого пустяка, как место в таверне?
«Жизнь странна и непредсказуема, — подумал киммериец. Его мысли снова вернулись к тому дню, когда он погнался за проклятым стигийским баркасом, груженным слоновой костью и редкими перьями, привезенными из Черных Королевств. Сведения, добытые в одном из портовых кабаков, оказались ложными — это была ловушка, придуманная властями Стигии, для того, чтобы отлавливать пиратов, осмеливающихся заплывать в устье Стикса. Но на этот раз в их сети попал (попал? Да ничего подобного!) Конан из Киммерии, прозванный в недалеком прошлом Амрой Львом.