Скитальцы
Шрифт:
— Я все объясню потом, когда выберемся из этого леса. Ятуны не будут нас преследовать, хозяйка обещала их отвести.
Орка не стала задавать лишних вопросов, хоть и была весьма удивлена. Мы спустились в зеркальную комнату, где за столом, который снова ломился от угощений, нас уже ждала ольда.
Услышав мое согласие, Лак'ха лишь кивнула, давая понять, что другого и не ожидала, и сказала, что на выходе из особняка мы найдем мешки с провиантом и сменной одеждой. Я попытался было поторговаться:
— А деньги на путешествие? Их можно было бы считать
Мара изумленно вытаращила глаза, не понимая, за что я требую аванс.
— У меня нет золота, — ответила хозяйка.
Я великодушно отмахнулся:
— Сойдет и серебро.
— Серебра тоже нет. И не кажется ли тебе, что спасение ваших жизней тоже можно считать авансом, причем королевским?
Что ж, не вышло. Но попытаться следовало. Я молча поклонился. Сразу после завтрака мы покинули жилище Лак'хи.
Ольда сдержала обещание: на нас ни разу не напали ятуны. Путешествие было спокойным и мирным, а через четыре дня я увидел маленького лесного духа, который выглядывал из куста боярышника. Мы прошли Ятунхейм.
Глава 4
Все четверо суток перехода через Ятунхейм Лэй вел себя как-то странно, был молчалив, мрачен и задумчив. На привалах тихо сидел у костра, не сразу отзывался на мои оклики, а иной раз даже забывал о еде. Очнувшись, с изумлением смотрел на зажатый в руке кусок хлеба, будто не понимал, откуда он взялся. Не отпускал дурацких шуточек и ни разу не обозвал меня ни зеленой, ни орясиной. В конце концов, я даже начала опасаться, что друг заболел. На все расспросы эльф бурчал что-то вроде: «Погоди, сам разберусь, тогда и тебе расскажу…» — и снова впадал в задумчивость. Я не настаивала: меня больше тревожили ятуны, темные силуэты которых часто угадывались за деревьями. Не доверяя обещанию ольды, я все время была начеку.
Однако все обошлось. Мы благополучно выбрались из Ятунхейма в Безымянные земли. На первом же привале Лэй объявил, что нам нужно поговорить.
— Давно пора, — ответила я, укладывая сухие ветки в кострище. — Ну-ка, подпали…
Мы уселись возле весело трещавшего костерка, честно поделили остатки хлеба и ягод: провизия подошла к концу. Воды тоже оставалось на донышке фляги. Это меня не пугало: в Безымянных землях хотя бы водилась дичь, а из ручьев, что здесь текли, можно было пить, не опасаясь отравиться.
— У меня к тебе предложение, Мара, — жизнерадостно проговорил эльф, дожевывая хлеб. — Не хочешь ли ты прогуляться на Дикий архипелаг?
Я едва не поперхнулась.
— Зачем, во имя всех богов?!
— Ну а почему бы нет? Все равно у нас выбор маленький. Мы собирались в Зириус, так ведь и там никто нас не ждет. Тогда какая разница: туда или на Дикий архипелаг?
Я уже неплохо изучила ушастого, поэтому его нарочито легкомысленный тон меня не обманул.
— А ну-ка, выкладывай начистоту, — грозно велела я.
И он начал рассказывать. Клянусь Тиром, такого бреда мне слышать еще не доводилось! Лак'ха, война богов, поток магической энергии,
— Послушай, — сказала я, когда поток его слов иссяк и мальчишка приложился к фляге, чтобы промочить пересохшее горло. — Не знаю, что с тобой сделала эта… красноглазая и как она сумела вбить в твою пустую ушастую голову подобное безумие, но я ей не верю. Лак'ха, это ж надо такое придумать!
— А между тем она спасла нам жизнь! — напомнил эльф. — Если бы не ольда, нас сожрали бы ятуны.
— И это тоже очень подозрительно! Как я могу доверять существу, которое управляет ятунами?
— Богиня, поэтому и управляет, — уперся Лэй.
— Богиня безмозглых тварей. Хороша Лак'ха… Как ты мог ей поверить?
— Тебе не понять, — затуманился друг, — ты не видела того, что видел я. Она…
Ушастик проговорил не меньше получаса, расписывая невероятные возможности ольды. Наконец устал и замолк. Но меня его пламенный монолог ничуть не убедил.
— Может, она просто очень сильная волшебница. Сам же говоришь, что поток магии, текущий в Вирл, увеличивается.
— Волшебница такого могущества, что под воздействием ее силы обитатели леса переродились в ятунов? — прищурился Лэй.
Это он напрасно сказал. Подумать только, я была в гостях у твари, из-за которой орки потеряли множество соплеменников! Вот благодаря кому мои родичи каждую зиму вынуждены биться с оголодавшими ятунами, снова и снова терпеть потери! Это она виновна в гибели моего отца, Олава и еще многих сотен сильных воинов…
— Жаль, не знала об этом раньше, — сквозь зубы процедила я.
— Поверила бы? — просиял мальчишка.
— Убила бы ее. Или хоть попыталась бы. Вставай, пора в дорогу.
Я поднялась, затоптала костер и принялась собирать мешок, уговаривая себя успокоиться, не давать воли бешеному нраву. Лэй ни в чем не виноват, откуда ему знать…
Поняв, что его рассказ задел меня за живое, эльф молчал до следующего привала. И когда мы устроились на ночевку, тоже не упоминал о мнимой Лак'хе и ее задании. Но с утра снова завел ту же песенку:
— Ты еще не передумала, Мара? Ну какая тебе разница: Зириус или Дикий архипелаг?
— Помнишь паука, который вылез из рукава Атиуса?
— Симпатяга, — передернулся Лэй. — Едва успел его спалить.
— Так вот, этот симпатяга привезен с одного из островов Дикого архипелага. Там этих пауков водится великое множество. Я ничего не знаю о тех краях, но подумай: если на архипелаге такие пауки, какими должны быть, к примеру, крупные хищники?
Эльф озадаченно замолчал, и я подумала было, что сумела его убедить в безумии затеянного путешествия. Какое-то время Лэй сосредоточенно месил ногами бурую грязь, еще не высохшую после таяния снегов, потом решительно произнес: