Скиталец. Начало пути
Шрифт:
– Дэн, устраивайся там, на сундуке.
На крыше сундука лежала подушка и какое-то подобие одеяла. Даня пошел устраиваться.
Кованое чудо приглядывалось к своему пассажиру. Хлипкий. Такой и сдвинуть с места не способен. Юнга. Смеетесь? У капитана исключительное чувство юмора, - соглашался стол.
– Если б на корабле водились мыши - загрызли. Шкафы не удостоили внимания юнгу. Диван презрительно хмыкнул.
– Ты ложись, а я пройдусь по палубе.
– Капитан подошел к столу, задул свечи. Хлопнула дверь. Свен ушел. Они ночью выходят в море. Не помешает приглядеть.
В каюте царила
Часть 3
– Даня, Даня, - услышал он голос матери. Данька возвращал к реальности.
Открыл глаза. Все, как обычно. Письменный стол, компьютер на нем, тумбочка возле кровати. Утренний свет льется сквозь окно. Но чего-то не хватало. У ребенка отняли игрушку. Утро прокралось в комнату, кода тьма еще только убиралась восвояси, лучиком солнца, как рукой, скользнуло под подушку и украло волшебство. Все по-прежнему, только нет того волшебного сна, в котором только что жил мальчишка по имени Данька... Он с грустью понял, что не сможет вернуться на "Скиталец", не вернется в мир моря и парусов. Не увидит капитана Свена. Сон растаял. Его похитили. Даньке было больно от пустоты в душе, что появилась на месте похищенного сна. Ему хотелось остаться на краткий миг в мире грез.
– Да, мама, сейчас встаю, - крикнул он.
Встал, нехотя оделся и пошел умываться. Серый мир его будней. Потом прошел на кухню. Яркий цвет занавесок и цветы на окне померкли. Мать разложила в тарелки овсяную кашу. Данька сел за стол. На столе стояла масленка с настоявшим сливочным маслом, а не обычная коробка со спрэдом. Мать разлила в чашки ароматный чай. Присела рядом.
– Кушай, Даня. Давай, кушай. Я еще сыр купила, - каждая мать хочет накормить своего ребенка вкусненьким.
– Здорово, мам, - Данька мало обращал внимания на то, что подавалось к столу. В его подсознании жили заветы прошлых поколений. Стол - это божья длань. Что дал Господь, то и ешь. Будет день и будет пища.
– Замечательная жизнь у нас начинается, сынок, - Мария Петровна пыталась растормошить сына.
– Мы живем сейчас, как богатые люди.
Сколь не воздержанны в словах своих женщины. Боги слышат вас, смертные. Бойтесь, что услышаны будете. В ночь эту жизнь ваша изменилась.
Мария Петровна улыбалась. Она твердо верила, что так живут самые богатые люди на земле. Таков удел нищих.
– Да, - Даня улыбнулся ей в ответ.
– А мне сегодня такой удивительный сон приснился.
Ходики на стене громко щелкнули, пружинки закрутились, любопытная кукушка высунула клюв из часовых створок.
Даньке очень хотелось рассказать о том, что привиделось нынешней ночью.
– Какой сон, сын? Ты что, как старая бабка в сны веришь?
– Мария интуитивно сама верила в сны, но не хотела признаться в этом.
– Не, мам, ты что. Такой яркий сон, такой удивительный.
– Пережитое ночью не выходило из головы. Образы были яркими. От них не избавишься в одночасье.
По оживлению
– Расскажи. Расскажи, - мать кивала головой.
И Данька увлечено начал рассказывать:
– Мне снилось, будто просыпаюсь на берегу моря. На песке. На воде сидят чайки. Яркое солнце, вокруг песок и синее море. Я встал, смотрю, невдалеке город. Зурбаган.
– Зурбаган, в самом деле?
– Рассмеялась Мария Петровна.
– Ну, конечно, мам. Я пошел посмотреть, что это за город. Такие удивительные люди и дома. Дома одно - двухэтажные. Люди одеты не так, как мы. Женщины в таких платьях, подол до земли. Есть, кто победнее одет, а кто побогаче одет. Такие пышные юбки. Мужчины, кто, то же, как одеты. Одни в холщевых штанах, рубахи на выпуск. Есть нарядные. У них шляпы широкополые. Кто-то при шпагах, - Данька размахивал руками, показывая, как висит шпага на боку.
– Я там еще на рынок зашел.
– На рынок?
– В ее представлении город мечты не место для рынка.
– Ага. Такой хороший, большой рынок. Но я не об этом. Когда я шел по улице, познакомился с капитаном Свеном.
Даня пытался рассказать все быстро, в двух словах, но путался в собственных впечатлениях. Они набегали одно на другое.
– Ну, Дань, с капитаном?
– Притворно удивилась мать. Детские милые фантазии.
– Да. Он так сказал, что он - капитан Свен. Я попросился к нему на корабль.
– Так. А дальше? Ты ешь, Даня, не размахивай руками. Потом тогда расскажешь. Соловья баснями не кормят. Сил не будет.
– Она сокрушалась, что сын ест, как воробушек. С первых минут жизни своего ребенка мать кормит его. И этот первый акт живет в ее сознании.
– Нет, мама.
– Данька ел кашу и рассказывал.
– Мы пришли на корабль, вошли в каюту капитана.
Даня решил не рассказывать о своем позоре. Просто он опустит некоторые излишние подробности, так даже великие рассказчики делают. Излишние подробности принижают блеск событий. Ни о том, как карабкался на борт корабля, ни о том, как упал на палубе, не стоит говорить. И о разговоре с капитаном. Особенно, про солонину. Кому нужны такие мелочи.
– Капитан взял меня на корабль юнгой. Корабль называется "Скиталец".
– Хорошее название для корабля.
– Мария поставила чашку на стол, подперла подбородок рукой. Внимательно слушала.
– Только корабль этот принадлежит пиратам, - голос Даньки звучал так, словно он рассказывает страшную сказку на ночь.
– И капитан Свен - пират.
– Господи, начитался всякой ерунды. Вот тебе и грезится.
– И корабль этот ходит под парусом. Там все корабли такие.
– Даня, ну где сейчас можно увидеть парусник? Господи, сидишь целыми днями у телевизора, смотришь всякую дрянь. Книги хорошие надо читать. Книга должна учить, заставлять задуматься. Не все, что переплетено и обернуто в корочку можно назвать книгой. Я говорю о том, что читаешь ты, - увещевала Мария Петровна сына. Взрослые разучились мечтать.
– Взял бы нормальную, серьезную книгу в руки, - продолжала она.
– Книги для сирых и убогих. И не умеющих читать. У меня настоящие книги, мама. Ну, что ты хочешь, что бы я читал?