Скиталец. Начало пути
Шрифт:
– Мам, пап, я побежал, - сказал Слава, - мы с ребятами поедем в парк культуры и отдыха.
– Да. Да, - отец вряд ли расслышал о чем речь.
– Подышите свежим воздухом.
– Хорошо, - сказала мать ,- ветровку накинь, вдруг будет прохладно.
Провести время на свежем рекомендуют все врачи. Ребенок чаще должен бывать на улице, главное, пусть оденется по погоде.
– На улице тепло. Не стоит.
– Славка отмахнулся.
Славка побежал на троллейбусную остановку, где он встречался с ребятами.
– Хорошо.
– Говорил отец, - если хочешь, пойдем по магазинам. Как ты хочешь. Потом сходим поужинать в ресторан. Если ты не против. Вспомним, как мы с тобой повстречались.
– Да, дорогой, - говорила мать.
Выходной день. Создатель и тот брал выходной. И человеку подобает следовать этому примеру. Что делал Бог в свой выходной? Не лезьте в частную жизнь!
Максим постучал. Сквозь дверь сообщил:
– Я ушел. Мы с ребятами поехали в парк.
– Прислушался, ожидая ответ.
– В какой парк?
– Откликнулся Игорь Алексеевич, отец Максима. Контролировать сына почитал своим основным долгом. Ограничения должны быть, но разумные. Воспитание ребенка было для Игоря частью работы. Он все рассматривал с точки зрения своего бизнеса. В том числе и воспитание ребенка.
– Культуры и отдыха.
– Они вчера договорились сходить "на природу". Машину Максу родители не доверяли. Славику отец тем более не даст машину: большинство лихих подростков оказываются на операционном столе. Собирать по кусочкам сына Кирилл Федорович не желал.
– Что других развлечений у вас нет?
– Игорь Алексеевич не слышал, что бы дети его коллег развлекались столь странным образом.
– Пап, ты хочешь, что ты я, как другие, отправился в бар с девками и наркотиками? Пить крутые коктейли и курить марихуану?
– Макс рассмеялся. Наркошь презирал.
– Разумеется, нет, - сказал отец, - в парк, так в парк. Езжайте.
Отец Максима был доволен своим сыном, никаких проблем и вопросов. Хорошего сына подарила ему жена. Развлечение странное, но обращаться к психоаналитику рано.
Данька соскочил с постели, метался по квартире. Проспал. У Дани были предположения, что он не виноват в этом. Он не проспал, перемещение из одного мира в другой притормаживает. Движок барахлит.
Парень, не вали с больной головы на здоровую. Спишь до обеда, пеняешь на соседа, то есть на меня, - ворчал Сеятель.
– Сшить края двух вселенных для меня плевое дело. А ты - тупая игла.
– Мам, я проспал. Сейчас убегаю.
– Данька на бегу пытается сообразить, не забыл ли он чего.
– Даня, когда же ты станешь хоть немного собраннее? Сколько можно...
– Мам, у меня не получается. Когда-нибудь.
– Естественно,
– Даня, я кашу сварила. Поешь.
– Мария Петровна раскладывает кашу в тарелки. Ее пират так и остался маленьким мальчиком. Футболку одел задом на перед.
– Хорошо. Мы в парк едем с парнями. Погуляем там.
– Даня спешит.
– Футболку одень правильно.
– Вздыхает мать.
– Сейчас.
– Дэн исправляет небрежность прямо за столом.
– Ты помнишь?
– Мария Петровна надеется, что ее торопыга хоть что-то помнит. Не удивительно, если забыл. Она не могла представить, как не запутаться, живя одновременно в двух мирах.
– Помню, вы идете на день рождения к этой грымзе.
– Данька отмахнулся.
– Надежду Серафимовну называть грымзой. Это не прилично.
– Мария разливала чай. Как молодежь пренебрежительно говорит о старших.
– А если она грымза? Всем мозги проест.
– Даня считал свое мнение верным. Его взгляд на окружающий мир и людей самый точный.
– Даня! Так нельзя.
– Мария сказала это только потому, что так положено. Сын не изменит своего мнения.
– Мне еще надо в парикмахерскую зайти.
Последнее время мать начала тщательно следить за своей внешностью. Делать прическу и макияж.
– Надо купить нашей имениннице подарок.
– Мария убирала посуду.
– Господи, ей все равно не угодишь. Метать бисер перед свиньями.
– Даня! Она замечательная женщина.
– Была, двести лет тому назад. Старая вешалка.
– О взрослых так не говорят, - возмущалась Мария Петровна.
– Ладно. Хорошая. Я ушел.
Данька побежал к троллейбусной остановке. Они встретились.
– Сейчас дождемся нашего рогатого и поедем.
– За всех решил Макс.
– На шестнадцатом?
– уточнял Славка.
– Да. Он останавливается сразу у парка.
Троллейбус запаздывал. Автобусы подходили, сердито хлопали дверцами и уезжали. На остановке сидел старый дед. Одет не по погоде, в плаще. В руках трость. В очках с сильными линзами. Седая бородка. Не терпеливо перекладывает трость из одной руки в другую. Он посматривал в сторону, откуда должен был прийти троллейбус.
– Ребятки, - просил он, - когда мой троллейбус пойдет, мне скажите. Я плохо вижу.
– Дедушка, а твой троллейбус какой?
– Спросил Максим
– Шестнадцатый номер. До Луговой мне.
– Дед полагал, что все знают, на каком тролейбусе он поедет.
– Увидим, скажем.
– Вы бы мне еще, ребятки, в него засесть помогли. Присел, так спину пересекло. Не встать быстро. Он дверцами-то хлоп, и уйдет.
– Дед ерзал на скамейке и кряхтел. Тихонько ругал себя за то, что решил присесть.