Скиталец
Шрифт:
– Я имел в виду… почему так долго? – Мэт постарался найти своему предыдущему вопросу новый смысл, чтобы не выдать всплывшие воспоминания. – Я думал, мы приедем раньше.
На самом деле, он, конечно, понятия не имел, где находилось село.
– Ты прав. Выехали бы часа на два раньше, успели бы на паром через реку до захода солнца. Потом можно было и ночью ехать, меняясь у вожжей. Приехали бы в деревню утром. Теперь придется ночевать в трактире у хриплого Арни, и утром при первой же возможности переправиться через реку.
– А ведь успели бы без проблем, если бы Магон не повесил на нас
– В смысле, с какой? – растерянно переспросил Мэт.
– У нас есть две луны, коль ты не знаешь. Та, что побольше, и есть настоящая Луна, а та, что поменьше – Селена. Впрочем, раз ты про них не слышал, значит, ты с них не упал. Говорил я Магону, что черти тебя подбросили, – ухмыльнулся Зеф, и вдобавок тихо пробормотал: – а может быть, и сами неприкасаемые.
Воцарилось молчание, Мэт и Валла переглянулись. Валла поднес указательный палец к губам и подмигнул. Хотя Мэт не знал, кто такие «неприкасаемые», было понятно, что эти слова ничего хорошего не значили. Вопросов было много, но зная, какие Зефа «большие уши», лучше было молчать и не напрашиваться на конфликт. Мэт знал, что не сможет самостоятельно добраться до города из-за своей необычной для здешних мест внешности. Поэтому, сдержав себя, он спокойно прислонился головой к мешку, и вскоре задремал. Его примеру последовал и Валла.
Глава 5
– Просыпайтесь, приехали! – послышался громкий голос Зефа. Мэт вроде только что заснул, но открыв глаза, увидел потускневший дневной свет и несколько ранних звезд на небе. Они стояли на опушке маленькой рощи. В глубине ее виднелось двухэтажное здание, откуда доносились приглушенные звуки незнакомой, явно диссонансной музыки и смеха. Как можно было догадаться, то был трактир хриплого Арни.
– Значит так, – продолжал глава семьи, – мы сейчас накроем повозку палаткой. Валла и ты, коротыш, останетесь ночевать в повозке. Не нужны мне лишние вопросы от Хриплого и его назойливых постояльцев. Мне велено наставником отвезти тебя в город, за что я получу доступ на новые пастбища в горах со следующей весны, и я не собираюсь из-за тебя попадать в неловкое положение. Ты меня понял, недоросток? – обратился он к Мэту, тыкая его пальцем в грудь.
Слова как будто проносились мимо. Мэт смотрел в глаза Зефа и видел гораздо больше, чем можно было услышать. «Почему этот самоуверенный долговяз так горячится? Вот уже третий раз за день нападает. А мы ведь толком и не знакомы. Чувствуется, что он чего-то боится, и с самого начала хочет навязать свой правила, чтобы не выпустить ситуацию из под контроля. Но разве только из-за возможности потерять доступ к новым пастбищам такая боязнь? Вот, тыкает пальцем мне в грудь, и с каждым прикосновением чувствуется проступающая сквозь палец дрожь. Нет, тут боязнь чего-то более страшного. Например, потерять жизнь. В самом деле, если я так важен Магону, что он пообещал вознаграждение, он мог и пригрозить каким-то наказанием в случае невыполнения его поручения. Зеф боится не потери доступа к новым пастбищам, не меня, и не вопросов хозяина трактира. Он боится гнева Магона. Вот что означало похлопывание главы семьи по плечу
– И что, Зеф? Что ты сделаешь, если я не подчинюсь?
Лицо Зефа исказилось в конвульсиях и стало мертвецки-синим. Вероятно, именно так выглядело побледнение этих и без того бледных создании.
– Скажи мне, что сделает Магон, если ты не доставишь меня в город в целости и сохранности? Ты ведь его боишься? Может, ты привык так говорить с сыновьями, но изволь быть повежливее со мной, если хочешь, чтобы я считался с твоими интересами. Уважение от других можно заслужить, уважая их, а не показной строгостью.
Зиг изо всех сил выдернул палец из кулака Мэта и, потеряв дар речи, как скошенный, опустился на валун рядом с повозкой.
– Неприкасаемый! – прошептал со страхом Борк, который держал вожжи и стоял рядом с баранами.
– Да, он и есть! – согласился посиневший от страха отец. Только Валла смотрел на Мэта с уважением и восхищением.
– Кто такие неприкасаемые? – спросил Мэт. Зеф с сыновьями переглянулись.
– Ты на самом деле ничего не помнишь или притворяешься? – голос главы семьи заметно смягчился. – Ты можешь читать чужие мысли, а свой забыл?
– Факт тот, что я ничего не помню, кроме событий начиная с вчерашнего вечера, и о неприкасаемых, кажется, впервые слышу только от вас. Кто они такие, и почему я, по-вашему, неприкасаемый?
– Неприкасаемые могут читать мысли, – ответил Валла. – Если прикоснутся к ним, они могут прочитать самые сокровенные мысли. Поэтому их, или вас, марсиане называют неприкасаемыми, и запрещают, под угрозой отлучения, прикасаться к вам.
– Марсиане… марс… Марс… Что-то припоминаю… Марс?! Марсиане?! – разве на Марсе нашли жизнь?
– Марс это наш бог. Он создал вселенную, и ему поклоняемся все мы. Твой язык заметно хромает. Не на нем, а в нем мы нашли жизнь, с помощью наших наставников, – произнес заученные наизусть слова Борк, вознеся руки вверх.
– Нет, я имел в виду именно то, что сказал. Марс – это планета, а не бог, – возразил вслух Мэт, а про себя еще подумал: «Я там бывал. Там нет жизни – если не считать команду исследовательской станций».
– И вправду неприкасаемый! – с испугом в глазах попятился назад Борк, пока не наткнулся на колесо повозки. – Это испытание наставника? Зачем он навязал тебя нам? Боже милостивый, Марс, дай нам силы и мудрости справиться с испытанием!
– Причем тут это? – переспросил Мэт, обратившись к Валле.
– Неприкасаемые также отрицают Марса как бога. Для них бог имеет множество имен. Точнее, у них несколько групп, которые по-разному обращаются к богу и по-разному его почитают, но подразумевают одно и того же. А у нас единый бог – Марс.
– Значит, вы думаете, что я этот самый неприкасаемый?
– Ты показал явные признаки этого: прочитал мысли отца, отрекся от нашего бога… причем, также как и неприкасаемые, утверждая, что Марс – планета, а не бог.