Скитания боевого мага

Бадей Сергей

Вот тут я впервые увидел на лице дворецкого хоть какие-то признаки эмоций. Он с ужасом на лице повернулся к двери, быстро подошел к ней и, приоткрыв, всунул голову в комнату. Когда он снова повернулся к нам, то на лице было выражение крайнего ужаса.

– Господин! – в священном трепете пролепетал он.– Это была кровать из Гаришада – редкий и очень дорогой экземпляр...

– А вы что, не могли его определить в комнату с более дешевой мебелью? – поинтересовался тан Тюрон.

– Ну что вы! – оскорбился Сохтар.– У меня все самое дорогое – для гостей!

– Тогда вы отделались

только одной кроватью,– философски заметил я.– Но если вы захотите его сейчас разбудить, то, поверьте, одной кроватью вы не отделаетесь. А если он сейчас начнет похрапывать…

В это время раздался мощный храп Тартака.

– ...То к списку потерь вы можете причислить и бессонную ночь,– вынужден был добавить наш наставник, с приятностью улыбаясь.

Громовой храп сотрясал стены. Было ясно, что под такое звуковое сопровождение спать никто во дворце уже не сможет. Сохтар с некоторой оторопью вслушивался в рулады, исторгаемые организмом Тартака.

– А как же нам в таком случае быть? – всерьез озаботился наместник перспективой бессонной ночи.

– Ну, выход всегда можно найти.

Тан Тюрон сжалился над нами и поставил «полог тишины» на комнату, в которой обосновался тролль. Когда благословенная тишина опустилась на нас, все с облегчением вздохнули.

Вот ведь что странно! Обычно тогда, когда мы ночевали в местах опасных и существовала вероятность того, что на нас нападут, Тартак спал очень тихо и чутко. При малейшем незначительном звуке он молниеносно просыпался и оказывался на ногах, готовый встретить любую опасность. В домах же пропадала вся эта тишина, а о чуткости можно сказать так: хоть из пушек пали, не проснется! Да и храп у нашего тролля был не намного тише артиллерийской канонады.

– Так расскажите мне о вашей миссии,– вернулся к прерванной беседе Сохтар, нервно прислушиваясь, не прорвется ли этот ужасный храп сквозь полог.

– Лично моя миссия закончена! – поспешил пояснить Малур.– Я должен был сопроводить благородных гостей Владыки в Сартут и обеспечить их в дальнейшую дорогу. Свою задачу я считаю полностью выполненной.

– Интересно, а Хевлат тоже так посчитает? – пробурчал Жерест, выуживая какой-то фрукт из вазы.– Особенно если с нами что-то случится. Ведь первый вопрос он в таком случае задаст тебе: а всем ли были обеспечены наши гости?

Малур, услышав вопрос Жереста, испуганно съежился. Ну что за мания – пугать бедного придворного!

– Я думаю, что ничего страшного с нами не произойдет,– поспешил успокоить Малура тан Тюрон.

– Но до нашего возвращения вам все-таки лучше будет оставаться здесь,– приятно улыбаясь, добавил я.– Сами понимаете, явись вы сейчас к Владыке без нас, он уже не станет разбираться, что, собственно, произошло, а поручит этим заняться своему помощнику. Вряд ли вы сможете ему объяснить про морскую болезнь. Тот, кто ее никогда не испытывал, не представляет, что это такое. Да и местечко тут подходящее – если потребуется, очень удобно будет исчезнуть из поля зрения Пресветлого, да продлит Шаршуд его дни.

На лице Малура явственно обозначилась борьба. Сохтар, с сочувствием наблюдавший за ним, поспешил прийти

на помощь:

– Друг мой, должен заметить, что глоппер «Звезда Нарадуна» – весьма комфортабельное судно, практически не подверженное боковой качке. Ты будешь себя чувствовать там весьма комфортно.

– А продольной? – невольно вырвался у меня провокационный вопрос.

– Если волнение небольшое, то и продольной,– невозмутимо парировал Сохтар.

– Что там с припасами на дорогу? – спросил тан Тюрон.

– Завтра с утра они будут на глоппере. Капитан мною предупрежден,– кратко проинформировал Сохтар.

– Было бы неплохо отдохнуть с дороги,– заметил Фулос, которому тоже надоели все эти разговоры.

И Харос одобрительно кивнул.

– О, конечно, конечно! – заторопился Сохтар.– Слуги вас проводят.

– Ну а мы с тобой,– проговорил тан Тюрон, устраиваясь поудобнее на подушках,– обсудим еще некоторые детали предстоящего путешествия.

По взгляду, брошенному наставником на бутыль с калемасом, я безошибочно мог предсказать, что обсуждение будет долгим и тщательным.

Признаюсь честно, весь остаток вечера и всю ночь я бессовестно продрых, компенсируя хронический недосып во время нашего путешествия. Мнится, что Аранта пыталась меня приподнять, но моя романтика где-то загуляла, а без ее поддержки Аранте справиться со мной не удалось. В общем, утром мне пришлось уклоняться от ее сердитых взглядов и любоваться ее недовольно насупленным лицом. Придется искать пути примирения...

После легкого завтрака, а как мудро заметил Тартак – чрезвычайно легкого, мы отправились в порт. Уважаемый Сохтар лично проводил нас к пирсу, у которого был пришвартован глоппер. Увидев это чудо, я удивленно присвистнул.

Представьте себе два больших двухмачтовых корабля. Представили? Хорошо! А теперь соедините их здоровенным помостом, и вы получите классический катамаран, или, по-местному, глоппер. Грузы крепятся именно на этом помосте, что вполне разумно.

К нашему приходу на глоппере уборка и подготовка к плаванию шли полным ходом. Одни матросы, рассыпавшись по реям, что-то делали с парусами, другие убирали на палубах, третьи, накинув на голову и плечи подобие плащей, грузили в трюмы и на помост запасы в дорогу. На всю эту суматоху орал какой-то мужик, стоя, что интересно, на пирсе. Судя по тому, что никто не пытался огрызаться, это и был капитан глоппера. Мое предположение переросло в уверенность, когда Сохтар направился именно к нему.

– Доброе утро, уважаемый Морат, да пребудет с тобой и твоим кораблем милость Шаршуда!

– А! Рад видеть тебя, уважаемый Сохтар! – отозвался Морат, отвлекаясь от ора на своих матросов.– Это и есть наши гости, которых Владыка, да продлит его дни Шаршуд, повелел доставить к эльфийским берегам?

– Да.

Морат пристально обозрел наши не очень стройные ряды.

– Женщины! – наконец заметил он, ткнув пальцем в нашу сторону.– Почему я не знал, что мне придется идти с ними?

– Потому, что я тоже этого не знал,– сухо ответил Сохтар.– В повелении Владыки было написано – гости. О женщинах там не было ни слова. Это что-то меняет?