Склеп Хаоса
Шрифт:
Востроносая девица занималась тем, что откупоривала бутылки и шепотом давала советы играющим. Игроки – неизменный рулевой карака, рыжий ванахеймец Сигурд и первый помощник капитана Асторга – раздраженно отмахивались и вполголоса переругивались.
Девчонку Конан тоже знал. Она была уличной торговкой и очередной подружкой Асторги (в силу этого обстоятельства ей разрешалось иногда подниматься на корабль). Звали ее Эболи-Колючка.
Именно Эболи первой заметила появление капитана и, наклонившись, подтолкнула увлекшихся игроков, быстро что-то прошептав. Сигурд и Асторга неохотно оглянулись.
– Смотрите,
– Ты чего так быстро? – осведомился более прозаичный Сигурд. – Не пустили, что ли? Кстати, тут по твою душу заявлялся какой-то расфранченный молодчик, сказал, что у него есть для нас предложение…
– …И что он будет ждать до четвертого колокола на набережной, в «Золотой миноге», – дополнила Колючка, вставая и оправляя платье. – Ну, я пойду, что ли? Работа – она, конечно, не дельфин, в море не уплывет, но жить-то надо. Всего хорошего, дорогой. Сигурд, отвяжись! До свиданья, господин капитан…
– Подожди, – остановил собравшуюся уходить Эболи Конан. – А вы оба поднимайтесь и марш на берег – собирать команду!
– Он, наверное, перегрелся, – меланхолично предположил Асторга, не делая даже попытки встать. – Капитан, ты чего? Да проще наше морское чудо своротить, чем затащить ребят на борт!
– Мы что, уходим? – взвыл Сигурд. – Не, Конан, ты точно свихнулся! Или кому-то понадобились наши головы?
– Вот именно, – и капитан «Вестрела» в подтверждение своих слов наградил обленившихся подчиненных парой легких, но чувствительных пинков. – Шевелитесь! К вечеру нас уже не должно здесь быть. Об остальном успеем поговорить в море, сейчас главное – убраться из гавани. Мне повторять второй раз?
– Лучше не надо, – Асторга с кряхтением поднялся на ноги. – Ладно, раз уж такое дело… Ты сейчас куда?
– Пойду узнаю, что за тип к нам наведывался и что ему нужно, – отозвался Конан. – Заодно прогуляюсь по набережной, разыщу наших и пригоню сюда. Сигурд, ты не знаешь, где Зелтран?
– Боцман? – хмыкнул ванахеймец. – Как не знать? С раннего утра бросил якорь в «Стрелах» и хлещет за троих. Сходить за ним?
– Еще спрашиваешь! – рявкнул капитан и повернулся к терпеливо ожидавшей девушке: – Эболи, покажешь, где эта самая «Минога»?
Понятливая Колючка с готовностью закивала и вкрадчивым тоном заправской доносчицы сообщила:
– А я знаю того парня, что к вам приходил! Это Плоскомордый из Карташены.
– Да? – удивленно переспросил Асторга. – Что ж ты сразу не сказала? Мы б тогда его здесь оставили…
– Вы не спрашивали, – голосок Эболи был настолько ядовит, что любому становилось ясно, за какие достоинства товарки прозвали ее Колючкой.
– Если он из Карташены, то какого хрена ему понадобилось в Кордаве? – задал вполне резонный вопрос Сигурд, убиравший остатки столь внезапно прерванного завтрака на троих.
– Почем мне знать? – фыркнула Эболи. – Может, рассчитывает, что вы для него кого-нибудь прирежете. Хотя говорят, он сам кого хочешь прикончит и не поморщится.
Вовремя проснувшийся вахтенный догадался опустить сходни, так что не пришлось прыгать второй раз – с борта карака на причал. Колючка, донельзя гордая тем, что ей посчастливилось пройтись рядом с самим капитаном
Из-за обрушившейся на Кордаву летней жары содержатели почти всех трактиров и таверн на набережной вытащили столы на улицу, натянув над нами разноцветные холщовые тенты. Иначе никто не соглашался заглянуть в душное и продымленное помещение, отчего неминуемо страдала торговля и уменьшались доходы. «Минога» не была исключением – все десять столиков небольшой таверны выстроились в круг под ярко-желтым шатром с изображением рыбы, давшей наименование трактиру.
Несмотря на разгар дня и суету в гавани, в таверне сидел только один посетитель. Удобно развалившись на скамье, он прихлебывал вино со льдом и, прищурясь, рассматривал корабли в заливе. Точно приценивался, не прикупить ли парочку в хозяйство.
Никто в точности не знал, за что Эвана из Карташены прозвали Плоскомордым. Никакой очевидной плосколицести, свойственной, например, обитателям гирканийских степей или жителям далекого Кхитая, в нем не замечалось. Однако прозвище оказалось на редкость прилипчивым, и Эван предпочел просто присоединить его к своему имени.
Ремесло Эвана, как и у большинства жителей Зингары, было связано с морем. Иное дело, что его промысел изрядно противоречил закону. Плоскомордый владел одномачтовой фелюгой с командой в десяток человек и был контрабандистом. Причем довольно удачливым, нахальным и умудрявшимся уходить от ответственности как перед представителями государственной власти, желавшими на годик-другой засадить его за решетку, так и перед признанными авторитетами сего нелегкого занятия.
Около года назад Эван Плоскомордый заставил говорить о себе почти все Побережье. Он рискнул перейти дорогу печально известному Зуге Молчальнику – главарю карташенского Прибрежного Союза, как обходительно именовали народ, промышлявший контрабандой. Россказни о поединке старого Зуги и молодого, да раннего Эвана прямо на городской площади не утихали до сих пор.
После смерти Зуги Прибрежный Союз Карташены перешел под руку Плоскомордого. Как поговаривали, власть в городе теперь тоже принадлежала ему. Во всяком случае, сплетники называли Плоскомордого именно тем человеком, что дергает за скрытые ниточки и принимает решения. Эван оказался достаточно умен, чтобы не переусердствовать в укреплении своего влияния и не вызвать неприязни бывших компаньонов Зуги. Также он умудрялся не ссориться с законным губернатором Карташены, и его дела уверенно шли в гору.
Это знали о Плоскомордом все, умеющие слушать, в том числе и Конан. И он не видел никаких причин для того, что процветающему контрабандисту из богатого провинциального городка приезжать в столицу, да еще и искать встречи с капитаном королевских корсаров… рискующим вот-вот угодить в опалу, если не успеет вовремя смыться.
Так что в «Миногу» Конан пришел из чистого любопытства. А также из-за упоминания города Карташены, возле которого, как говорила принцесса Чабела, «Вестрел» уже не раз нападал на суда под зингарским флагом. Может, предлагаемое Плоскомордым дело позволит заодно пошарить вдоль берегов и поискать, кому же это так жить надоело?