Скобелев
Шрифт:
— Гез-каглы не на того сверкнул своим грозным оком, — сказал старик Млынову при первой же встрече.
— С ним нельзя шутить, так и передай сердару, старик. Если верблюды пропадут еще раз, все наши договоренности станут недействительными. Запомнил?..
На обоих плацах по-прежнему ежедневно гремели оркестры, и сотни солдат в насквозь пропотевших рубахах покорно занимались бесконечными перестроениями. Больше всех доставалось артиллеристам, потому что им множество раз на дню приходилось по команде разводить своих битюгов за спины расходящихся рот, одновременно разворачивая орудия в сторону предполагаемого
— Запутаются они, — вздохнул Гродеков. — Может быть, поручить ротным командирам делать отмашки саблей?
— Пыль, — кратко пояснил Скобелев. — А после первых же орудийных залпов — дым. Вот тогда они действительно запутаются, Николай Иванович.
— И все же, Михаил Дмитриевич, солдаты устали безмерно. А господа офицеры глупеют от нашей муштры на глазах. Настаиваю на недельном отдыхе. Категорически настаиваю. У меня трое солдат в лазарете после теплового удара.
Всерьез обеспокоенный Николай Иванович был готов настаивать на отдыхе вплоть до официального письменного рапорта. И, зная упрямство Скобелева, загодя написал его, чтобы тут же и вручить, если добром уговорить не удастся. Но, к его удивлению, Михаил Дмитриевич сразу же согласился с его доводами.
— Согласен. Баня, десятидневный отдых, двойная винная порция. Только распорядитесь, чтобы вместо водки солдатам давали вино: по такой жаре вино полезнее. А вот нас с вами, уважаемый Николай Иванович, этот отдых не касается.
— С адъютантами будем маршировать? — усмехнулся полковник Гродеков.
— Пришла мне тут в голову одна идейка… — озабоченно вздохнул Скобелев. — Странная такая идейка и пока не очень-то уловимая, что ли. Чтобы в ней с полной ясностью разобраться, придется нам самим, Николай Иванович, на местность поглядеть. Возьмем казаков, четыре конных батареи, а там и сообразим, есть ли толк в моей идейке или так, мечты одни… Через два дня выступаем.
— Куда, Михаил Дмитриевич?
— А я и сам еще не знаю, — простодушно улыбнулся Скобелев. — Там видно будет куда.
Однако, просидев полночи над картами, неожиданно уточнил:
— Соберите в Красноводске, Чикишляре и Михайловском две-три роты из нестроевых и тыловых солдат, а также из местных милиционеров. Вооружите их, как положено, и поручите толковым, а главное, инициативным офицерам.
— Стало быть, разобрались в собственной идее? — усмехнулся начальник штаба.
Скобелев развернул карту, ткнул пальцем:
— Бами. Сколько от него до Геок-Тепе?
— Сто двенадцать верст, Михаил Дмитриевич.
— Сто двенадцать. Три перехода, а можно и в два уложиться. Если очень постараться.
— Можно и в два. Если в ночь выйти. Только ночью в тех местах текинцы хозяева.
Генерал походил, подумал. Спросил вдруг, развернувшись перед Гродековым на каблуках:
— Если бы вы, полковник Гродеков, обороняли Геок-Тепе, вы бы укрепили Бами?
— Разумеется. Передовой опорный пункт…
— Вот это мы и должны проверить, Николай Иванович.
— Что проверить? Их укрепления?
— Их образ мыслей, Гродеков. Это куда важнее.
К Бами приблизились без особых приключений. Текинцы наблюдали за продвижением отряда, Скобелев несколько раз отдавал распоряжения казакам атаковать,
— Заманывают нас, выражаясь солдатским языком.
— Возможно, Николай Иванович, все возможно, — вздохнул Скобелев. — На дорогу внимание обратили?
— Хорошая дорога.
— Все полсотни верст хорошая, от самого Кизыл-Арвата. По такой дороге не только конные обозы — даже пушки пройдут. Отличное место для базы, полковник.
— Далековато возить, Михаил Дмитриевич.
— Из вашего тяжкого вздоха следует вывод: тянуть первую железнодорожную ветку от Красноводска до Кизыл-Арвата. Вот я и поеду строителям хвосты накручивать, а вы, Николай Иванович, завтра, от силы послезавтра Бами возьмете теми силами, что у вас под рукой.
— А если там — добрый гарнизон? — вздохнул осмотрительный начальник штаба. — Да в добрых укрытиях?
— Вот это-то мне и надо проверить, — сказал Скобелев. — С Богом, полковник!..
Развернул коня, крикнул:
— За мной, Баранов! Охрану не брать!
Адъютант буквально выполнил приказ, но полковник Гродеков все же отрядил в сопровождение десяток казаков. И тут же распорядился демонстрировать на Бами, чтобы сковать текинцев и дать Скобелеву время оторваться от их разъездов. Гарнизон Бами отстреливался вяло, демонстрация атаки сама собой переросла в атаку настоящую, и не успела за генералом Скобелевым осесть дорожная пыль, как первая казачья сотня ворвалась в селение.
Через три дня Гродеков, укрепив Бами и оставив там практически весь отряд, возвратился в сопровождении казачьего разъезда. И сразу же доложил Скобелеву, что Бами занято практически без боя.
— Поздравляю, Николай Иванович, — улыбнулся генерал. — Значит, идейка моя оказалась не такой уж безумной.
— Что-то я, признаться, не очень ее уловил, Михаил Дмитриевич, — проворчал полковник. — Взять Бами? Устроить там нашу перевалочную базу? Протянуть железнодорожную ветку?
— Ни то, ни другое, ни третье. Бами — просто еще одно доказательство идеи, а не сама идея, Николай Иванович, — сказал Скобелев. — Текинцы управились с генералом Ломакиным европейским способом ведения оборонительных военных действий, разгромив его не в чистом поле, что до сей поры было для них характерно, а при неудачном штурме крепости Геок-Тепе. И меня все время терзал вопрос: что они переняли у нас — форму или содержание? И на примерах их неубедительных боев под Ходжа-Кала и Бами можно смело утверждать, что текинцы заимствовали у европейцев форму, так и не усвоив содержания. Вот из сего постулата и будем теперь исходить. Только семь раз еще отмеряем, прежде чем окончательно резать.
Глава пятая
1
А на следующей неделе после этого разговора в Красноводское приставство пришел толмач известного им русского купца Громова:
— Большая беда, господин начальник. Мой хозяин пропал, господин Громов.
— Как так — пропал? Что значит — пропал?
— То есть совершенно, — армянин был весьма растерян и даже испуган. — Третий день дома нет.
— Ну, может, у женщины какой ночует… — Приставу страсть как не хотелось заниматься исчезновением богатого купца. — Мужчина он молодой, в соку…