Сколько горя нужно для счастья? Книга 2
Шрифт:
— Я люблю тебя! Люблю! Люблю! В слезах говорит Тимофей Злате. Та улыбается и произносит — Спасибо… Что создал меня… Жаль, но этого монстра нам не одолеть… Обессиленная парочка лежит на земле и держится за руки, а он в край озверевший и потерявший человеческий облик, обгладывает ноги и продвигается выше.
* * *
Я не помню… а может помню, но не понимаю до конца… Сообразить бы что к чему… Сколько я тут и где… а главное
Вокруг трава и холмы, только почему-то черные… Мир словно в негатив окрасили или я его теперь таким вижу?
А дальше то что?
Толку с этого мира?
У меня словно меня похитили… Оставили только три десятых… За минуты пролетают сутки — потому что мне всё равно на время.
Внутри горчит пьяная обида.
Я хватаюсь за голову от адской боли, потому что нечаянно подумал о ней. Единственный способ не ощущать боль — окунуться в стертую пустоту. Три десятых слишком губительны, одна только тень мысли о ней сковывает тело.
Я нашел способ жить, но зачем? Я последний выживший и сильнейший на планете, но для чего столько сил и могущества, если по существу ты беспомощен и разорен? Нет на свете столько воска для свечей, что могли бы поставить за мой упокой.
Её последние слова были — Прошу не убивай всех, дай им шанс научиться любить… а потом голос любимой перебил грубый механический в голове…
— ЕБАНУТЫЙ ГОЛОС! ВЕРНИ МНЕ ЕЁ! Я орал в небесный потолок.
Когда ты теряешь кого-то близкого, это чувство горечи навечно остаётся с тобой, постоянно напоминая — как легко можно пораниться. Говорят, нельзя потерять тех, кого по-настоящему любишь, ведь они навечно остаются в сердце…
Вот только мне не нужно в сердце, мне нужно взаправду!
Забери всё — чем наградил, но только верни её… Я бил руками о землю и ландшафт менялся. Каждый удар кулаком это взрыв или землетрясение.
Даже убить себя не могу… Шею сворачивал, голову отрывал, взрывал тело гранатами, но ничего не выходит… Регенерация стала чуть сильнее, и я вроде как бог…
* * *
Вот я и дома… Душа больная, а походка легкая.
Не знаю сколько времени я просидел, закопавшись в землю, но Ярослав порядком постарел. Главное, что сукин сын жив, старику в очередной раз отведена главная роль.
Он пытался что-то говорить, но я даже слушать не стал. Я влил в его тело вечную жизнь, молодость и произнес последний наказ — Полюбите ближнего своего.
Развернулся и ушел восвояси.
Закопавшись в землю на километры вглубь, мне оставалось только плакать. Спустя столетия под землей образовалось течение и соленое озеро.
* * *
Выполз наружу пробившись
Мир стал в точности как мой прежний, не отличить.
Обычная улочка центрального мегаполиса. Все те же машины, пьяное быдло на тротуаре, засранные газоны, обоссанные автобусные остановки, девятиэтажные здания с уродливыми захламленными балконами и как вишенка на торте — толпа несчастных людей, что каждый день мечтают о счастье.
— Бродяга вонючий… Обронил в мой адрес шедший мимо мужчина в деловом костюмчике.
Ему в затылок я бросил стеклянную бутылку под рукой, а когда тот упал я подбежал и затыкал горло «розочкой». Конечно я мог бы умертвить его за секунду, но мне было принципиально важно кое-что проверить.
Опыт показал, что к убийствам я равнодушен.
Вообще ничего не шелохнулось. Ни грамма удовольствия и сожаления.
— Ужас какой! Вызовите полицию! Завопила женщина.
Может с женщиной будет иначе?
— Тоже нет… Произнес я и отбросил её тело с пробитой от бордюра головой в сторону.
Я спал четыре тысячи лет, но эти идиоты даже в технологиях не шибко продвинулись… Где летающие машины? Где киборги? Где порядочные подростки? Где все фантастические несуществующие явления?
Некогда и неинтересно восхищаться убогой инфраструктурой… Я чувствую подопечного и лечу к нему.
В одной из главных и хорошо освещенных высоток в кожаном кресле сидел он — Ярослав. Мой первый по жизни друг, безродный раб, отец в прошлом, а ныне самый могущественный человек на планете.
— Мой друг или хуже, чем враг… Я знал, что ты ушел не навсегда… Я влетел в кабинет разбив пуленепробиваемое окошко, но старик ни капельки не удивился. Прожив тысячи лет перестаешь удивляться.
— На что же ты меня обрек… Я видел, как стареет и умирает жена, я похоронил множество детей и внуков. Я умирал от тоски, но умереть до конца не получалось… Я сделал вид что мне интересно слушать.
— Единственное на что хватило времени — так это убрать, вытряхнуть с головы твоё влияние и осознать, какое же ты дерьмо и чудовище… Он словно пытается сделать вид, будто его горе больше и острее моего.
— Я пришел к тебе с хорошими новостями.
— Ты уволен. Я пожелал, и старик обмяк в кресле в ту же секунду.
* * *
— Нихуя не получилось… Вынес я вердикт, дожевав мозги бывшего друга.
В мире было и назревает множество войн и локальных конфликтов. Люди забыли бога и погрязли в удовольствиях. Идеи семьи и любви больше не существует, всё сводится к неосторожному сексу и антибиотикам впоследствии. Технологии застыли на уровне огнестрельного оружия, потому что дальше было лень развиваться. Человек потерял моральное предназначение, никто толком не может сформулировать для чего просыпается каждое утро.