Сколько стоит человек. Тетрадь двенадцатая: Возвращение
Шрифт:
— Я очень рад, что мы вас подвезли. Вы наблюдательны и в сельском хозяйстве разбираетесь. Разрешите полюбопытствовать, с кем мы имели удовольствие путешествовать?
— Я мастер-взрывник восьмого участка шахты № 15 «Северная» Норильского горно-металлургического комбината Керсновская Евфросиния Антоновна.
— Очень приятно, — сказал один из них, пожимая мне руку. — Особенно приятно, потому что беседа наша была интересной и как раз имела прямое отношение к нам. Я — заместитель министра земледелия из Москвы Мацкевич, а это министр земледелия Кабардино-Балкарской республики.
Уже
Найду ли я свой путь к Бечо?
5
Да будет свет! (лат.)
Из Нальчика в Ессентуки — автобусом. Нет, это далеко не та белая министерская машина… Жара, грохот, запах перегорелого масла. Бр-р-р! Но разве об этом я думаю? Я тороплюсь: скорее, скорее! В Ессентуках должно меня ждать письмо. Или телеграмма. Но что будет в письме? Жива ли мама? Или не дождалась она весточки от своей дочери? Или… Самое страшное — это узнать, что она больна, без движения. Ведь ей уже почти 80 лет! И чего стоят эти последние 17 лет! Одинокая, в чужой стране, потерявшая сразу все: сына, дочь, крышу над головой, кусок хлеба… И ко всему этому — война. Самая беспощадная, самая ужасная и самая нелепая из войн. Могла ли она пережить все это? Она, такая впечатлительная, нервная?
От автовокзала я мчусь почти бегом. Стучусь.
Ребятишки, как всегда, встречают меня радостно:
— Тетя Фрося!
С меня стягивают рюкзак, тормошат, засыпают вопросами. Стол накрыт для вечернего чая. Светло, уютно..
— Есть для меня письмо, телеграмма?
— Для вас? Откуда? Нет, ничего нет.
Трудно скрыть свое разочарование; еще труднее — набраться терпения и ждать, ждать… Но почему бы не попытаться убежать от тоски?
За ужином речь шла о горах. Евгений Александрович что-то рассказывал о Бечойском перевале, о Приэльбрусье. Бечо? Ну что ж, Бечо так Бечо. Схожу в горы дней на десять. Так все легче ждать.
Получила ли я настоящее удовольствие от этого рейда в горы? Безусловно, я могла бы ими по-настоящему насладиться, если бы не тот вопрос, который день и ночь звучал в моем сердце: жива ли она, моя старушка? Погода держалась ясная, ровная; места, по которым пролегал мой путь, ошеломляюще прекрасны. Но, на что бы я ни смотрела, все это я видела словно не одна, а с нею вместе. Ее тень была рядом со мной, и я ловила себя на том, что мысленно разговариваю с ней. Как часто точно холодная рука сжимала мое сердце при мысли: «А если все это мираж и ее уже нет?» И тогда все становилось каким-то пустым, чужим, далеким…
Нет, сидеть и ждать
Горы — это огромное утешение. Ведь недаром говорят, что горы — это подножие трона Творца Вселенной.
Так пусть же горы придут мне на выручку!
Амос Грин не мог ориентироваться в Париже без зарубок на деревьях; в старину грузины не могли ориентироваться в степи, не видя гор. То, что мне объяснил Евгений Александрович, было не очень вразумительно: пройти местечко Тегенекли, а затем речки Адер-су и Адель-су. Что-то — вправо, что-то влево. А затем — вверх, вверх, до ледников. Главное — найти речку Юсенги и подняться по ней. Там, слева, ледники Шхельды, а справа огромный ледник Долра (как будто на них таблички с надписями!). Посредине и будет перевал Бечо высотой 3400 м.
Это недостаточно наглядно? Что правда, то правда, но где-то там, не то справа, не то слева, должен находиться старичок Эльбрус, а с противоположной стороны — гора Учба. Как их отличить? Да очень просто. Эльбрус почти на тысячу метров выше, и у него — двойная вершина, и вершина эта снежная; а Учба, хоть в ней четыре тысячи метров, абсолютно неприступна: склоны до того круты, что снег на них не задерживается.
Что ж, в городе можно расспросить о дороге, а в горах надо самому «шевелить рогами».
Подумать только, посольство грузинского царя Георгия, вернувшись из Руссии, от царя Бориса, говорило:
— Бог наказал ту страну! Он не дал им гор, так что в России невозможно находить свою дорогу.
Разве это не доказывает того, что все на свете относительно?
Даже Эльбрус можно не узнать
— А вы не подвержены головокружению? — ответил альпинист вопросом на мой вопрос, как выйти к речке Юсенги, где проходит тропа, ведущая к Бечо.
— Нет! — ответила я, слегка удивившись.
— Тогда, как выйдете из нашего лагеря, дойдете до горного потока, перейдете на правый берег и ступайте вверх по течению.
Смысл вопроса о головокружении стал мне ясен, когда я увидела, что на правый берег переходить надо отнюдь не по мосту. На высоте четырех или пяти метров через бурный поток было переброшено бревно, укрепленное кольями.
К счастью, я действительно головокружению не подвержена.
Первый шаг был сделан. Я на верном пути. Солнце еще освещало вершины гор, но в долине Юсенги уже сгущались сумерки, и, когда мне попался замечательный грот, я решила, что для ночлега лучшего места не найдешь. И порисовать еще успею!
Тропа, ведущая вверх по течению Юсенги, меня нисколько не утомила. День был солнечный, жаркий, но близость речки, берущей начало в ледниках, тень от невысоких, но густых сосен и папоротников, мох и трава — скрадывали жар. Попадалось много мрачного вида скал сизо-фиолетового (почти черного) и серого цвета.