Сколько стоит корона
Шрифт:
– - Каковы твои права на корону?
– - Я -- единственный законный потомок короля Ольдена Шестого. Ваш дед, милорд страшилище, был рожден вне брака, -- огрызнулся Риверс, и тем решил свою судьбу. Дойл поднялся с табурета, подошел к Риверсу поближе, взглянул в глаза -- совершенно бесстрашные, и вздохнул. Пожалуй, ему нравился этот мальчишка -- смелостью. Говорить о мужестве легко, а вот бросать оскорбления врагу, взявшему тебя в плен, будучи безоружным -- на это нужна действительно большая смелость. Дойл это слишком хорошо знал. К сожалению, как это часто бывает, в придачу
Он умер быстро -- тонкий узкий кинжал вошел ему между ребер в сердце. Мальчишка захлебнулся, закашлялся. Тело упало на ковер. Дойл вытер кинжал о его белую в грязных разводах рубаху и вложил обратно в ножны.
На то, чтобы построить переправу, добраться до крепости Хент и завершить показательные казни изменщиков и заговорщиков, а также любезно помиловать тех, кто не был ни в чем виноват, ушло пять дней, и еще неделя потребовалась, чтобы вернуться в столицу с полной победой.
К этому времени замок опустел: праздник закончился, и лишние люди разъехались, остались придворные и те, кого король пригласил ко двору на время.
Дойл с своим войском прошел по главной улице Шеана, за ним провезли начавшее подгнивать тело милорда Гая. Народ встречал их рукоплесканиями и приветственными криками -- но какими-то не слишком уверенными - они предпочли бы встречать вернувшегося с победой блистательного короля. Радоваться милорду Дойлу в народе было не принято.
Зато Эйрих встретил его с распростертыми объятиями, правда, его взгляд был настороженным. Дойл уловил это мгновенно, поэтому не удивился, когда, кратко поздравив его перед всеми с победой и поблагодарив за верную службу, король велел ему следовать за собой.
В небольшой комнате возле зала для приемов было тепло, горел камин. Эйрих сам помог брату снять доспехи, указал на кресло, а потом спросил:
– - Что с Гаем и Риверсом?
Дойл откинулся на спинку кресла и сказал:
– - Мертвы оба. Гая я казнил как мятежника -- его телом можно полюбоваться на центральной площади.
– - А Риверс?
Они оба понимали, в чем смысл этого вопроса.
– - Погиб в бою. Большая жалость, -- ответил Дойл ровным тоном, словно сообщал какую-нибудь пустячную светскую новость.
– - Храбрый был юноша, как и полагается потомку Ольдена. Его опознали -- лицо совсем не пострадало. Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы его торжественно похоронили в Хенте.
Эйрих едва заметно кивнул -- можно было не беспокоиться, что через год появится другой юноша, называющий себя Риверсом и претендующий на корону.
– - Ты поступил правильно, дорогой брат, -- сказал он вслух, а Дойл спросил:
– - Что произошло в мое отсутствие?
– - Твои соглядатаи вынули из меня всю душу, -- улыбнулся Эйрих.
– - Теперь, когда ты вернулся, я ни минутой дольше не желаю видеть физиономию нашего святейшего отца.
– - Он берег твой покой как верный пес, -- ответил Дойл.
– - А теперь забери его обратно на псарню -- и подальше от меня. Его люди не оставляли меня одного даже в спальне. Хочу приласкать жену - и чувствую, что кто-то на меня смотрит. Даже рыцари были бы лучше - их хотя
Дойл рассмеялся и хлопнул себя по колену:
– - Отличная работа. Я велю им стоять спиной к постели, когда они сторожат твой сон.
– - Лучше убери их подальше, -- хмыкнул Эйрих, -- а то королева начнет сомневаться в моей мужественности.
– - Твоя мужественность, дорогой брат, уже давно неоспоримый факт для все страны, -- ответил Дойл, -- так что одна королева не подпортит твоей репутации.
– - Что же ты за ядовитая гадюка, дорогой брат?
– - спросил король в тон ему, но ответа не дождался и уточнил: -- Так могу я теперь спать без охраны?
Дойл вздохнул и честно сказал:
– - Нет.
Взгляд короля из насмешливого разом сделался суровым.
– - Есть то, чего я не знаю?
– - Есть то, чего пока не знаю я, -- отозвался Дойл.
– - Смутные намеки, шорохи, подозрения и слухи. Отец Рикон в мое отсутствие должен был узнать больше. Но в столице не так спокойно и безопасно, как мне бы хотелось.
Эйрих облизнул сухие губы.
– - Еще один заговор?
– - Возможно. И пока я не узнаю точно, я бы хотел, чтобы ты был под надежной охраной.
– - Кого ты опасаешься?
Дойл молчал почти минуту, прежде чем ответить:
– - Всех.
Заговор -- любой заговор -- это спрут. Он тянет свои щупальца, обвивает ими сначала тонкие стебельки, а потом мощные стволы, на которых держится власть, расшатывает их, травит ядом до тех пор, пока они не рассыпаются в труху. Уничтожать щупальца бессмысленно -- нужно найти чувствительное брюшко и проткнуть его насквозь. Если же в деле замешаны ведьмы - нужно быть осторожным вдвойне.
– - Всех, Эйрих, - повторил он, - и буду опасаться, пока не пойму, что здесь затевается.
Король ничего не ответил, и Дойл, оставив доспехи лежать тяжелой грудой, прихватил меч и поковылял к себе в покои. Впрочем, на отдых и не рассчитывал -- как он и предполагал, возле дверей уже стоял, завернувшись в серый балахон, Рик.
– - Поздравляю вас с победой, милорд, -- по своему обыкновению почти беззвучно, но как-то очень весомо сказал он. Дойл кивнул и пригласил входить.
В спальне было нетоплено и холодно до стука зубов, но Дойл не обратил на это внимания или, точнее, сделал вид, что не обратил: в глубине души ему захотелось немедленно вызвать идиота-управляющего и лично всыпать ему плетей. Ледяная выстуженная комната обещала ему тяжелую ночь, плечо опять сведет проклятой болью, ногу начнет выворачивать и корежить, как в тисках. Однако его лицо осталось совершенно спокойным.
– - Я не стал бы беспокоить вас, милорд, едва вы вернулись из тяжелого похода, -- продолжил Рикон, быстрым взглядом, едва заметным под тяжелым капюшоном, обводя комнату и задерживаясь на пустом камине.
– - К делу, отец Рикон, я верю, что ты не потревожил бы меня из-за пустяков. Говори.
– - Милорд крайне прозорливы, -- Рик так и не снял капюшона, -- вчера мои люди схватили человека. Который знает больше, чем говорит.
Дойл мгновенно забыл о холодной комнате, пальцы быстро сжались в кулак.