Сколько стоит любовь
Шрифт:
*********
Еще несколько дней у нас в Штормовом пределе царила суматоха. Как оказалось, Флегг не ограничился написанием предупреждения Бенедикту. Он также сообщил властям в столицу и, спустя не менее чем неделю, в замок прибыли королевские маги.
Все это время Харбора охраняли. Он лежал связанным и с ним всегда оставался кто-то из друзей Бенедикта. Они чередовали дни и ночи, не доверяя охрану такого опасного человека, как сэр Джеймс слугам. Пусть сила к нему и не вернулась, но кто знает, что может быть. Он оказался слишком сильным темным, а такие не теряют свой дар навсегда. Выгорание восстановится,
Королевские маги прибыли верхом, чтобы быстрее добраться до замка. Они меняли по пути лошадей и ехали едва ли не сутками, останавливаясь только для еды с нескольких часов сна.
К своему удивлению, увидела среди магов, прибывших за лордом Харбором и свою знакомую. Леди Аурелия была одета, как и в день моей свадьбы.
Я спустилась поприветствовать гостей вместе с Бенедиктом и заметив магистра, улыбнулась ей, а она улыбнулась мне.
Обменявшись приветствиями, Бен пригласил магов провести ночь под крышей своего дома, прежде чем они отправятся в обратный путь.
– Мы намерены сначала посетить Рендгрив, - сообщил старший маг, магистр Карс. Это был высокий и крепкий мужчина лет пятидесяти. Быстроглазый и явно очень умный. У него были резкие черты лица, особенно скулы, и тонкие губы, которые, впрочем, умели улыбаться.
– Что там, в поместье? – спросила я, помня о том, что совсем рядом находится и дом моих родителей.
– Надо проверить некоторые данные, которые сообщил нам мистер Флегг, - не стал вдаваться в объяснения маг.
– Хорошо, - кивнула, но было любопытно. Что-то подсказывало мне, что именно там, в новом имении Харбора, скрывается разгадка на его жуткое поведение и причину столь жгучего желания обладать мной.
Я уже понимала, что дело в крови, которая течет в моих венах. Не я была нужна ему. Не вселенская любовь толкнула мужчину на подобное. И попади я ему в руки, не ушла бы живой. Но пока никто не сказал по этому поводу ни слова и мое любопытство не было удовлетворено.
После ужина маги остались за столом вместе с Бенедиктом, а я ушла к себе, оставив мужчин одних. Леди Аурелия тоже удалилась, и мы с ней сумели немного поговорить о погоде и столице, усыпанной ковром осенних листьев.
– У вас здесь уже снег, - сказала она. – Там тепло. Наверное, леди Кэшем, непросто жить на севере после теплого климата столицы?
Я пожала плечами и сказала ей то, что прежде говорила другим.
– Мне нравится здесь. Здесь мое сердце и мой дом.
Магистр магии понятливо улыбнулась, а я, прежде чем уйти к себе, произнесла:
– Могу ли я просить вас о небольшом одолжении.
Она вопросительно изогнула бровь, но ответила согласием, явно заинтригованная подобными словами.
– Только если это не противоречит моим клятвам, - проговорила она.
– Дело в том, что я бы хотела узнать, чем закончится дело лорда Харбора и, - я вздохнула.
– Вам не противен этот человек?
– Противен и одновременно непонятен. У меня есть некоторые предположения насчет причины, вынудившей его поступить именно так, а не иначе, но я бы хотела знать правду. И полагаю, что как пострадавшая сторона, имею на это полное право.
Аурелия задумчиво взглянула на меня и произнесла:
–
Я улыбнулась женщине и произнесла:
– Полагаю, мне этого будет достаточно. Спасибо, леди Аурелия.
Магиня вернула мне улыбку и направилась в отведенную ей комнату, а я ушла к себе ждать мужа. И впервые за последнее время у меня было легко на сердце. Впервые я не боялась и смотрела в будущее в ожидании чего-то самого чистого и светлого.
**********
Прошла неделя, за ней минула вторая. Зима почти полностью оттеснила осень и, хотя на календаре еще были осенние дни, в Штормовой предел вступили холода.
Ночью, обнявшись с Бенедиктом, мы спали под рев океана. Зимой он штормил особенно часто, словно соревнуясь с быстрокрылым ветром, что едва ли не каждый день стучался в наши окна. Но в камине уютно трещал огонь, а руки мужа были такими надежными и сильными, что я не слышала ни ветер, ни океан. Напротив, их песни казались мне колыбельной, под которую спалось крепче и дольше.
Титаниум и Грэм покинули нас спустя неделю после отъезда королевских магов. Бенедикт успел все же сходить с ними на охоту, а на рыбалку мы отправились все вместе, и я проявила истинные чудеса этого промысла, поймав больше всех рыбы на удочку, выданную мне улыбающимся Грэмом.
Подозреваю, что прежде молодой мужчина немного с ней помагичил, но исход меня порадовал, ведь я сумела обойти своим уловом даже улов Кэшема, хваставшегося накануне тем, что является отменным рыболовом.
На исходе третьей недели мы получили несколько писем. Одно было для Бена, остальные предназначались мне.
Я отложила послания от Алисы и матушки, особенное внимание уделив долгожданному письму от леди Аурелии. Его я решила прочесть сначала одна, а уж после показать мужу. Слишком уж будоражила воображение история лорда Харбора и мне не терпелось узнать причину, по которой он столь старательно преследовал меня даже после замужества.
Письмо было кратким и лаконичным. Все описано по сути так, будто бы писала не женщина, а мужчина. Леди-магистр не предавалась столь любимым в светском обществе ненужным описаниям и реверансам и мне это очень нравилось в ней.
Я прочла ее письмо и на миг замерла, глядя в пространство. Правда оказалась такой, что мне даже отчасти стало жаль бедного лорда Харбора.
Выдержав паузу, я решила перечитать написанное еще раз и со вздохом опустила взгляд:
«Добрый день, леди Кэшем. Вы просили меня сообщить вам о причине, по которой лорд Джеймс Харбор преследовал вас, и я получила наконец-то разрешение рассказать его историю. Вы, наверное, не поверите, да и я сама, признаться, была удивлена узнав, что человек, подобный Харбору, имел сильную привязанность к своей супруге, которая умерла несколько лет назад во время родов, произведя на свет дочь, прожившую немногим больше матери. Бедная женщина была слабой от природы. Роды были внезапными и ранними. Я не могу рассказать, почему ее не спасли, мне это неведомо. Полагаю, бедняга Харбор сделал все от него зависящее, чтобы она жила, ведь он, как говорят, и этим слухам охотно верю, любил покойницу до безумия…»