Сколько стоит любовь?

Лоуренс Стефани

– Налейте три бокала, – велел Диллон, – а потом отнесите графин в гостиную генералу. Думаю, леди Фаулз не станет возражать.

– Как угодно, сэр.

– За успех! – провозгласил Барнаби и выпил. Рас и Диллон последовали его примеру. – Позвольте мне подытожить результаты расследования, – объявил Барнаби. – Есть некий мистер Икс – джентльмен и опытный игрок, который ставит и выигрывает гигантские суммы. Для таких мужчин имеют значение не только деньги, но и острые ощущения, которые дает игра, но для того, чтобы играть на таком уровне, необходимы деньги. Горы денег.

Начнем

с прошлой осени. Кольер делал неосторожные ставки и оказался на грани разорения. Мистер Икс прослышал про это и сумел стать его тайным партнером. На весенних скачках были произведены по крайней мере две замены, и это доказывает, что у мистера Икс были все необходимые условия для победы: владельцы, тренеры, лошади, букмекеры, посредники, – словом, все для получения очень больших денег.

– Но после окончания сезона они с Кольером не поладили, – продолжил Диллон, – и мистер Икс сделал все, чтобы устранить угрозу своим замыслам: убил Кольера.

Барнаби кивнул:

– Возможно, у него уже был сговор с Кромарти и Абердином.

– Возможно, – подхватил Диллон, – что смена конюшни каждый новый сезон является частью его плана. Поэтому власти не могут схватить его за руку: мы встревожились только после скачек. Даже если после этого сезона мы станем следить за Кромарти, а следующие подмены будут проведены Абердином, власти всегда будут отставать на шаг от мистера Икс.

Барнаби задумчиво покачал головой:

– Меня сейчас осенило… Не намеренно ли мистер Икс втянул в долги сначала Кольера, а потом Кромарти и Абердина, чтобы легче было склонить их к мошенничеству? Я не говорю, что эта троица – ангелы, которых принудил злодей, но уверен, что они отнюдь не добровольно стали работать на мистера Икс.

– Странный вывод, – заметил Диллон. – Впрочем, возможно, ты прав.

– Значит, этот мистер Икс не только бессердечный, но и бессовестный дьявол, – объявила Прис, вздрагивая. Мужчины переглянулись.

– В этом сезоне мистер Икс уже заработал целое состояние на подмене Смерча, – продолжал Барнаби.

– Однако подмены в Ньюмаркете могут иметь побочный эффект, – подхватил Диллон. – Всякое мошенничество здесь, в самом сердце скаковой индустрии, привлекает всеобщее внимание, и скоро начнется настоящий бунт. Подмена Смерча, а затем и Фурии – слишком опасное предприятие, особенно если речь идет о главных скачках сезона. Сумма ставок будет невероятной. Ни общество, ни игроки не потерпят никаких афер.

– Но прошу не забывать, – напомнил Барнаби, – что, хотя весь гнев обрушится на тебя и комитет, у нас по-прежнему нет средств остановить мистера Икс, особенно если он будет продолжать менять конюшни и ипподромы.

Диллон мрачно кивнул:

– Одно дело – знать о них, и совсем другое – положить им конец.

– Если только вы не знаете о подмене до того, как она состоялась, – возразил Рас. – И это возвращает нас к Фурии.

Барнаби, поразмыслив, покачал головой:

– Даже в этом случае… Диллон поморщился.

– Ну, запретим мы Фурии бежать, тогда все игроки переключатся на фаворита и разорят остальных. Выигрыши и проигрыши случаются всегда, просто на

этот раз суммы будут не так велики. И хотя мистер Икс не получит давно ожидаемой награды, все равно потеряет не слишком много: такие деньги он может себе позволить. Но это его не остановит. В следующий раз он просто использует Абердина, а если мы обличим последнего, затаится на некоторое время.

– Или втянет очередного владельца конюшни, о котором мы пока ничего не знаем, – вздохнула Прис. – Значит, пока что у нас нет ясного плана действий?

Мужчины дружно покачали головами.

– В жизни не встречал столь сложного, запутанного преступления, – взорвался Барнаби. – Помимо мистера Икс, в деле замешаны другие люди, и каждый заслуживает наказания. Даже если мы сумеем остановить очередную аферу, главного вдохновителя это не затронет.

– Настоящий паук в центре паутины, – процедил Диллон, постукивая пальцами по столу. – Мы можем разорвать кое-какие связи, даже уничтожить часть паутины, но паук останется цел. Как только мы отступим, он выползет из укрытия, восстановит паутину, создаст новые связи и будет продолжать заманивать, ловить и пожирать добычу.

Все растерянно молчали.

– Каков наш минимум? – спросил наконец Барнаби. – И чего мы добьемся, обличив Кромарти?

Диллон многозначительно взглянул на него. Барнаби разразился смехом.

– Ты уже думал об этом, верно?

Диллон улыбнулся в ответ, но тут же стал серьезным.

– Единственный способ доказать, что произошло преступление, – обличить подмену непосредственно перед скачками. Но если Харкнесса убедили любой ценой защищать Кромарти, он поклянется, что тот ничего не знал. Харкнесс и Кром отправятся в тюрьму, а Кромарти выйдет сухим из воды и отделается нотацией за то, что не обращал должного внимания на происходящее в его конюшне.

– И это все? – ахнула Прис. – И никому ничего не будет?

– Проигранные ставки – это такая малость по сравнению с тюрьмой! – кивнул Диллон. – А свидетельства других преступлений у нас нет.

– Вряд ли Кромарти соизволит назвать нам имена соучастников. – Расстроенный, Рас осушил бокал.

– Тем более если он знает, что случилось с Кольером, – усмехнулся Диллон. – Не вижу никаких шансов узнать что-то о мистере Икс, даже если мы предупредим подмену Фурии.

– Должен же быть способ! – в отчаянии воскликнул Барнаби.

– Нужно любыми путями найти паука, – заключил Диллон.

До октябрьских скачек, в которых Кромарти собирался подменить Фурию, оставалось четыре дня. Так и не решив, что делать, они договорились собраться на следующий день.

Позже Диллон вместе с Барнаби и Расом стоял на крыльце, провожая экипаж с дамами. А когда на небо выплыла луна, он поскакал в летний домик у озера по тихим безлюдным полям.

Они и в этот раз не сговаривались, даже не обменялись взглядами, но Прис уже ждала, сидя на диване. С таинственной женственной улыбкой она взяла его за руку и привлекла к себе, даря чудо, волшебство, которые он обрел в ее объятиях вместе с буйством и волнением неукротимой скачки, блаженством и экстазом, охватившими его душу.