Сколько стоит рекорд
Шрифт:
Снова со всеми подробностями припомнил рассказ артиста. Каждую, даже самую пустячную деталь поворошил, «подержал в руках». Впрочем, сделать это не составило труда: деталей, даже самых незначительных, было очень мало.
Коля предложил обойти все таксопарки.
— Ну, предположим, найдем ту машину, — вслух размышлял Андрей Прокофьевич. — Хотя это нелегко: какой водитель сам признается, что зацепил пешехода? За это ведь по головке не погладят! Предположим, все-таки найдем. Ну, и что? Что от него узнаем?
Коля
— Наружность парня? Вряд ли. Он, верно, и старичка-то не запомнил. А парня — тем более. Ведь видел его лишь мгновение. Нет, напрасный труд.
Коля ушел.
Андрей Прокофьевич встал, походил по кабинету. На столе у него стояла удивительно живо вылепленная фаянсовая собака, подарок одного моряка, побывавшего в Японии. Андрей Прокофьевич погладил собаку по спине — она высунула язык. Он стоял около стола, думая об исчезнувшем парне, и в рассеянности гладил собаку; она послушно открывала и захлопывала пасть.
Странно: чем яснее убеждался Андрей Прокофьевич, что найти парня почти нет шансов, тем упорнее ему хотелось разыскать его. Самолюбие? Азарт? Или — как это часто бывает — препятствие породило новые силы? Честно говоря, и перед Колей неловко: заместитель начальника угрозыска, а вот не может… Да и старичок артист все больше нравился Андрею Прокофьевичу. На днях артист позвонил: есть ли новости?
— Жаль, — грустно сказал он. — У меня вчера весь день сердце ныло. А когда сердце… печальные мысли сами лезут… Я ведь одинок. Ни жены, ни детей. А одному, знаете, иногда очень неуютно на земле…
Суховатый, отнюдь не «слезливый», Андрей Прокофьевич внезапно ощутил душевное тяготение к этому старику. Да, трудно ему, наверно, после шумной, до краев наполненной жизни, звонкой славы, после сцены, поклонников, аплодисментов заканчивать жизнь в сиротливой тишине…
Андрей Прокофьевич медленно расхаживал по кабинету.
«Парень ехал на работу, — размышлял он. — На работу. Откуда? Из дому. Значит…»
Он внезапно остановился.
«Значит, парень живет где-то поблизости! Да, вполне вероятно. Поблизости. Так. А обычно человек добирается на работу всегда одним и тем же транспортом. Привычка. Значит, каждое утро, примерно в восемь тридцать, парень бывает там, на автобусной остановке».
Андрей Прокофьевич усмехнулся.
«Да, все так. Если установить по утрам наблюдение за остановкой… Но как узнать парня? Лет двадцати, средний рост, в тенниске. Ну, тенниска — примета нестойкая. Средний рост? Большинство людей среднего роста. Да и уверен ли старик, что именно средний рост?»
Андрей Прокофьевич позвал Колю.
— Ну? Надумал?
Коля хмуро покачал головой.
— Плохо! — Андрей Прокофьевич сделал паузу: пусть парень убедится, что в самом деле плохо; потом изложил ему свой план.
— Блестяще! — загорелся Коля.
Андрей Прокофьевич позвонил артисту, пригласил зайти. Разговор получился
— А волосы? — спросил Андрей Прокофьевич. — Брюнет? Шатен? Рыжий? Русый?
Артист долго, насупившись, смотрел в пол.
— Ерунда какая-то! — сердито воскликнул он. — Не помню! — Опять уставился в пол. — А может, парень был в шапке? — поглядел он на Андрея Прокофьевича. — А?
— Вам виднее, — сухо заметил тот. — Ну, а толстый? Или худощавый?
Артист неопределенно повел плечами.
Коля заерзал на стуле.
Андрей Прокофьевич все порывался спросить насчет роста и все откладывал. Вдруг выяснится, что и в росте артист не уверен?! Единственная примета, и та исчезнет…
Все же проверить было необходимо.
— Рост? — артист ладонью потер подбородок. — Рост, пожалуй, средний…
Андрей Прокофьевич и Коля разом с облегчением вздохнули. Хоть эта деталь уцелела!
— А может, чуточку выше? — задумчиво продолжал артист. — Да, пожалуй, несколько выше среднего…
Андрей Прокофьевич, чуть не спросил: «А может, немного ниже?» — но сдержался.
«Попросить «народного» подежурить вместе с Колей на остановке? — подумал он. — Раза два-три…»
Правда, неприятно беспокоить старика. Но что поделаешь? В конце концов, сам заварил эту историю. К тому же он по утрам совершает моцион. Вот и подежурит на воздухе вместо прогулки.
Старичок согласился охотно. Даже обрадовался. Оживился, захлопотал, как ребенок, которому дали новую игрушку. Видимо, для одинокого пенсионера это было даже развлечением.
На следующее утро, в восемь часов, на двадцать минут раньше, чем условились, он уже нетерпеливо ждал Колю у своих ворот.
До девяти часов на остановке побывало четырнадцать парней. Старик сквозь очки дотошно осматривал каждого и качал головой: нет не тот.
— А вы, папаша, часом, не путаете? — озабоченно спросил Коля, когда они расставались. — Может, забыли?
— Что вы, молодой человек?! — горячо воскликнул артист. — Чтобы я… Своего спасителя?!
На следующее утро они опять дежурили на остановке. Мимо прошли те же четырнадцать парней и еще два. Нужного не было.
— Как же так? — растерялся старик. Он смотрел на Колю с обидой, будто тот виноват.
Продежурили еще одно утро. Тоже безрезультатно.
Расстроенный Коля доложил о неудаче Андрею Прокофьевичу. Тот задумался.
— Возможны две, нет, даже три версии, — после долгого молчания сказал он. — Во-первых, парень мог временно уехать. В отпуск. Или в командировку.
— Или заболеть, — подсказал Коля.
— Или заболеть, — кивнул Андрей Прокофьевич. — Во-вторых, он мог изменить маршрут и теперь добирается на работу как-то по-другому. И третье, самое неприятное…