Скользящая во снах

Ерш Ника

"- ...Смотри, душенька, какая ты красивая и молодая, сил полная, любви ждущая... А любви-то и нет. Красота твоя вянет, с каждым прожитым денечком все меньше ее остается. Вот и глазки уже не блестят совсем, и морщинки у губ да меж бровями появляться стали... Волосы твои седеют от тоски, прядями целыми в белый окрашиваются..."

– Вот тебе и нет фантазии, - я посмотрела на друга.
– Видел, в старуху, такую как сама, ее переделывает. А Кира привыкла считать красоту своим единственным достоинством. Бьют по самому больному, гады!

"- ...Матушки твоей надолго ли хватит?

Все нервы она свои на тебя извела, сердце ее не вечное, как увидит тебя такой, первой к праотцам и отправится... Вот и пятна по коже пошли желтые, ничто их не выведет, смирись, деточка. Скоро личико сморщится, как старое яблоко, а жить будешь долго, все у вас в роду долгожители...". Не знаю, что за зрелище отражало зеркало заветное, но девушка холодное оружие приняла с благодарностью.

– Вот же дрянь какая!
– Ратик гневно сплюнул в сторону и с размаху пальнул огнем по куполу. Где-то в преграде хрустнуло, а мы отлетели на несколько саженей назад. Я сильно приложилась головой, даже из носа кровь пошла, другу тоже хорошенько досталось. Но, не обращая внимания на боль и кровоподтеки, мы оба переглянулись понимающе, и в следующую секунду в купол летело уже два огневых снаряда. Мой был в виде большой гусеницы с выпученными глазами. Мда, проклятье и здесь меня не оставляет. Раздался треск, а затем звон, как тогда, когда я зеркало разбила.

"- Не останавливайся, деточка! Нож этот - единственное, что спасет тебя и родных твоих от унижения вечного! Стань сильной, очисть свой род!.."

– Кира, ты че, мать твою, делаешь?
– Ратик был быстрее ветра. Пока я поднималась с колен на ноги, он уже оказался рядом с моей сестрицей.
– А ну, проваливай отсюда, карга старая! А то я тебе сейчас избавление устрою!

Старушка зло ощерилась, отступила подальше, но не ушла, наблюдая, как Кира тряхнула головой и бросилась на шею своему спасителю. Я, наконец добравшись до товарищей по несчастью, тоже кинулась обниматься.

– Кхм... Скажите мне, когда освободитесь, и мы сможем перейти к серьезному разговору, - вместо старой ведьмы на нас смотрел мужчина: высокий широкоплечий и очень красивый. Глаза его были ярко-фиолетовыми, короткие светлые волосы переливались в лучах заходящего солнца, крупные четко очерченные губы изогнулись в усмешке... Ох, если бы не Ранагар...
– Мне очень лестны ваши мысли, девушки.

Мы с Киркой переглянулись и густо покраснели, кажется, ей этот парень тоже по душе пришелся.

– А где бабуля?
– Ратик удивленно крутил головой по сторонам.

– Я за нее, - красавчик слегка поклонился нам и представился: - Фартэс огненный, Великий и Ужасный.

– И что же в вас такого ужасного?
– пропищала моя младшенькая сестрица, кокетливо моргая длинными ресницами.

– Не приставай к дяде, Кира, мало ли, какие у него проблемы и комплексы... Сказал, что Великий, а местами Ужасный - согласись, - Ратик погрозил девушке пальцем.
– Простите нас, уважаемый, мы к таким местам непривычные, с такими персонами высокими разговаривать не приучены... Где, говорите, здесь выход?

– Выход, мой юный друг, там же, где и вход, - Фартэс склонил голову на бок

и задумчиво посмотрел на Ратмира.
– Только тебе-то это зачем? Ты теперь мой, по праву.

– В каком смысле? По какому такому праву?
– я выступила вперед и загородила собой друга.
– Мы свои испытания прошли...

– Вы мне купол уничтожили, девушка, глаза у моего идола выковыряли (злой взгляд на Ратика), зеркало, опять-таки, старинное разбили (снова на меня)... Но не это самое важное. Вы у меня жертву забрали! Так что теперь, в уплату долга, я заберу твою душу, "уважаемый", остальные могут быть свободны.

– Ничего себе, у вас запросы! Почему сразу душу?
– я насупилась и вцепилась в обалдевшего от такого поворота событий друга.

– Вот именно! Может быть как-то по-другому рассчитаемся?
– снова моя сестрица влезла, дышит через раз и на Фартэса неприлично пялится.

– Ну вот, теперь я вижу, вы точно сестры!
– Ратик посмотрел на нас с Кирой и грустно улыбнулся.
– Вы идите, девочки, я что-нибудь сам придумаю...

– Чего здесь думать?
– снова подала голос я.
– Сейчас и разберемся, пока все здесь. Вам вот чего не хватает, скажите? Может, поговорить не с кем? Или болит где-нибудь?..

– Да, может, болит где-нибудь? Так вы скажите...
– Кира облизнулась и плотоядно осмотрела вероятного пациента. Она меня с ума сведет! Стресс, что ли, на нее так повлиял?..

– А вы разве целительница, шести?
– Фартэс приподнял одну бровь вверх и скептически покачал головой.
– Усмирите своих подруг, молодой человек, и отправляйте их домой...

– Нет!
– приосанившись, выступила вперед и твердо вперилась взглядом в духа огня.
– Я виновата не меньше Ратика, просто он бегает быстрее, вот и отнял нож сам. Что вы хотите вместо его души?

– Хм, в ваших словах есть логика, шести... И в вас чувствуется настоящая сила. Огонь так и кипит... Я хочу его. Ваш огонь.

– Что? Но...

– Я устал от вас! Душа парня или ваш огонь? Выбирайте.

– Моя душа.

– Мой огонь.

Мы переглянулись. Я улыбнулась другу и покачала головой:

– Оказывается, Дарос был прав, есть в жизни то, что гораздо дороже магии и любой другой силы. Мне не нужен огонь, если он - цена души моего лучшего друга.

– Всё это чудесно, но вы должны знать, вместе с огнем я отниму частичку вашей души. Это может сильно изменить вас и ваши прежние предпочтения. Девушка, которая раньше была веселой активной и вспыльчивой, станет спокойной медлительной и невыразительной. Кроме того, будет по-настоящему больно.

– Нет. Я не позволю тебе, - Ратик взял меня за руку и широко улыбнулся.
– Ничего страшного не случится, ты же меня знаешь. Побуду здесь пару сотен лет, отдохну...

– Это все из-за меня!
– Кира закрыла лицо ладошками и разрыдалась.
– Простите, пожалуйста, я отдам свою душу! Так и должно было случиться...

– Да замолчите вы!
– я тряхнула головой и, решившись, кивнула Фартэсу.
– Я согласна. Те, кто любит меня такой, примут и изменившейся. А если нет, значит, будем разбираться по ситуации.