Скользящий I

Матисов Павел

— Демоны с вами! Занимайтесь вместе, сладкая парочка...

Ее мнение о Тяжести значительно улучшилось. Агата провела довольно много времени с мастером, пробуя разные приемы. Девушка была уверена, что из них получится отличная команда. Хотя ей не нравилась мысль, что мастер планирует рисковать и лезть в ближний бой. Лучше бы он оставался в тылу, а она делала всю грязную работу.

Сила Скользящего была бесполезна против летающих существ и тех, кто имел мощные когти на всех конечностях, коими обладали многие демоны. Передвигался мастер относительно быстро, но только по земле.

Его силовое поле она могла пробить без особого напряжения. Пускай он и перерос ранг эпсилон, но далеко от дельты не ушел. Фурии не понравился тот факт, что повелитель значительно слабее ее. Разве что способности контакта у мастера открылись интересные. Он утверждал, что это та же самая грань скольжения, только с усиленными плотными краями. Используя холодное оружие, он смог-таки проковырять отверстие в ее поле, ударив несколько раз в одну и ту же точку. В реальном бою так не выйдет, разумеется. Тем не менее, общее впечатление было плачевным...

— Что нос повесила, напарница? Думаешь о том, почему твой мастер такой слабый?

Как он сумел прочитать ее мысли?!

— Н-нет, ни в коем случае! Не переживайте, я сама уничтожу всех ваших врагов! — поспешно заявила она.

— Какой же я мастер после этого? — хмыкнул он. — Дай мне немного времени, и я обгоню тебя в рейтинге. Запомни мои слова, а Ортонургенон, сын Ирихандира, слов на ветер не бросает!

Волна дрожи пробежала по всему телу Агаты, когда она услышала уверенный тон мастера и увидела его горделивую позу. Повелитель выглядел величественно и грозно.

— Да! — только и смогла она вымолвить.

— Ладно, закончим на сегодня. Мой психиатр хотела нас видеть. Похоже, ее заинтересовал и твой случай тоже…

Агате не слишком хотелось видеть психиатров снова. Слишком уж часто ей приходилось с ними встречаться раньше. Да и после любой заварушки она обязана была выслушивать многочасовую унылую лекцию. Пару раз в качестве устрашения или острастки ей устраивали поединки со стражем ранга альфа. От них действительно исходили флюиды мощи, но мало кто выглядел в ее глазах также как мастер. Кого-то она пробовала на зуб, но неизменно оставалась разочарованной.

Кабинет психиатра навевал мрачные мысли. Радует, что на этот раз рядом с ней был мастер. Сей факт скрашивал негатив и придавал ей сил.

— Тамара Горгадзе, очень приятно, — протянула руку женщина.

Фурия смерила ее презрительным взглядом, но затем искоса посмотрела на мастера и все же ответила на рукопожатие.

— Ваш лечащий врач согласился передать вас на мое попечение. Не только случай Преображенского необычен, но и ваше… объединение, так сказать. Я как раз специализируюсь на подобных нестандартных явлениях, — обнажила зубы психиатр. — Видела ролик после боя с Вихрем. Расскажите мне о произошедшем: что вы чувствовали в тот момент, о чем думали?

Мастер выглядел слегка раздраженным, но на вопросы психиатра ответить не отказался. Агата поступила аналогичным образом.

— Словно вынырнули из глубокого омута на свет, вот как? — задумчиво проговорила женщина, записывая сказанное. — Почему именно Ортон?

— Он не отступил и не прогнулся, что бы я не делала. Он тот, за кем стоит идти.

—

Начнем с Ортона. Полагаю, никакого дискомфорта текущая ситуация не вызывает?

— Сильный боец отряду всегда на пользу! — ответил тот четко.

— Тогда перейдем ко второй стороне… Что же, я перекинулась парой слов с вашими сокурсниками, Агата. Они уже отметили значительное улучшение вашего состояния.

— Наверное… — пробормотала девушка.

— Но мне хотелось бы услышать ваши истинные мысли на сей счет.

— Я… — Фурия снова бросила взгляд на мастера.

— Говори открыто. Мне тоже интересно послушать, — приободрил ее хозяин.

— Это похоже на жуткую влюбленность, скорее всего. То есть, я не могу никак контролировать свое состояние. Умом я понимаю, что иду на страшное унижение, выслуживаясь перед мастером, но при этом получаю от этого страшное удовольствие.

— Непростая ситуация. Ты прошла через изменение и привязалась к Ортону. Поставим вопрос таким образом: в какой период времени ты чувствовала себя лучше — до принятия Ортона или после?

Агата вздохнула, понимая, что от ответа зависит многое.

— После… — выдавила она нехотя.

— В таком случае как врач рекомендую смириться с текущим положением. Привязанность пошла тебе явно на пользу. Да, неприятно осознаваться свою зависимость, но выбор между плохим и очень плохим должен быть очевиден. Надеюсь, что со временем твоя привязанность ослабнет, и ты получишь большую свободу.

— Без ваших советов разберусь… — произнесла Фурия.

— Что касается Ортона… Уверена, мой дорогой пациент не будет использовать доставшиеся ему возможности во вред, принуждая сударыню Линдстром к чему-либо непотребному. Верно?

— Разумеется! — кивнул он.

— Кстати, он ведь не давал вам странных приказов? — повернулась психиатр к Агате.

— Разве что просил раздеться…

— Что?! Ортон!

— Это был эксперимент по определению границ моей власти…

— Что еще он просил тебя делать?!

— Готовить…

— Ортон!

— А здесь-то что плохого? — искренне удивился парень.

— Ты обязан уважать свободу Агаты! Вдруг она не любит готовить!

— Нет-нет, мне очень нравится готовить мастеру! — поспешно добавила Фурия.

— Только получается пока плохо, — скривился Ортон.

— Ладно, — вздохнула психиатр. — Сделаем исключение для готовки. Но никакого принуждения, ясно? Если ты вдруг потребуешь интима, это будет сродни изнасилованию. Ты все уяснил?

— А если она сама попросит? — почесал парень подбородок. — Как отличить истинное желание от навязанного зовом крови? И есть ли между ними такая уж острая разница?

— Разница есть! — твердо заявила Фурия.

— Дхарн, как сложно! Короче: говори, если тебе не нравятся мои приказы… — проговорил Ортон и повернулся к Горгадзе. — К слову о приказах. Скоро я пройду оценивание и преодолею командирский порог. Мне потребуется разрешение на создание команды и на патрулирование.

— К-хум, ты всего несколько недель назад прошел через чудовищное искажение личности! Не говоря об инцидентах с языком, поединках и нападением… в храме. Я не могу дать свое согласие. Еще слишком рано.