Скользящий по лезвию
Шрифт:
Глава 6
Красное на белом
Кроме дежурного персонала, по праздникам в городском госпитале трудились монашки ордена Святой Урсулы. Это было весьма кстати, потому что большинство медсестер и медбратьев предпочитали справлять Рождество не на работе, а в кругу домашних.
Вьюга прекратилась еще ночью. Бледное утреннее солнце озарило подернувшийся льдом залив, заиграло в каждой снежинке и сосульке и, наконец, желтыми, как масло, квадратами легло на линолеум больничного пола. В этом ликующем свете сестре Агнессе явился ангел. Ангел,
Сестра Агнесса, забыв про свои обязанности, невольно повлеклась за ангелом. Возможно, ей хотелось воспеть хвалу Господу за столь неслыханный дар или пасть ниц и целовать следы ангела на линолеуме — если, конечно, небесное создание оставляло следы. Нянечка, дежурившая у реанимации, распахнула рот — она тоже сподобилась Явлению. Ангел беспрепятственно миновал ее пост и остановился у стекла, отгораживающего небольшой зал с барокамерами. В одной из барокамер лежал недоношенный младенец, девочка. Сестра Агнесса знала, что доктор Грант ночью принимал экстренные роды. На ум урсулинке пришла мысль, что ангел явился за невинной душой. В глубине сердца Агнесса всегда считала, что несправедливо обрекать некрещеных младенцев на адские муки, и вот теперь перед доброй монашенкой предстало доказательство ее правоты. Молитвенно сложив руки на груди, сестра Агнесса уже вознамерилась опуститься на колени и как следует возблагодарить Господа, когда райское видение открыло рот и пронзительно заорало:
— Если эта маленькая мерзавка думает, что я буду выхаживать ее нищенское отродье, то она крупно просчиталась! Крупно, крупно просчиталась! И не смейте предъявлять мне счет за барокамеру! Покрывайте из страховки! У нее ведь есть страховка?
Крошечная девочка под стеклом прижала кулачки к груди и жалобно скривилась, как будто услышала слова ангела. Сестра Агнесса совсем не благообразно отвесила челюсть. Проходивший мимо медбрат, иммигрант из Конго, сочувственно хмыкнул и вполголоса спросил:
— Что, сестричка, никогда раньше не видела Бессмертных?
— Мама заберет ее.
В стерильном боксе палаты лицо Дженис отсвечивало мертвенной бледностью. Раскинувшиеся по подушке волосы, напротив, казались слишком темными. На скулах девушки залегли синие тени, но она улыбалась.
— Покричит и заберет. Они вызвали Александра. Сделали ДНК-тест и прогнали по базе. Когда мама увидит его, тут же пойдет на попятную. Не позволит, чтобы ее внучку растил какой-то грязный плебей.
Сержант Батти не понимал, как после всего случившегося Дженис может улыбаться. Вздохнув, андроид подошел к кровати и взял в руку ледяные пальцы девушки. Пальцы чуть дрогнули, но Дженис не отняла руки.
— Мне очень жаль.
Больная долго и пристально смотрела на него, а потом ответила:
— Верю. Тебе верю. Какая же я
— Люди лучше нас, — сухо улыбнулся сержант.
— Неправда. Это ты вынес меня на руках оттуда.
— Из-за меня ты попала туда. Из-за меня и из-за такого, как я.
Прикрыв глаза, Дженис глухо сказала:
— Он не так плох, как ты думаешь. В машине… когда мы начали падать, у меня порвался ремень. Я бы ударилась головой о стекло, но он выставил руку…
Отвернувшись к стене, она продолжила:
— Я почти сразу поняла, что это не ты. Он не так дышал. Он боялся.
— Это вряд ли.
— Боялся, я знаю. Кажется, боялся даже меня. Я где-то читала…
Тут девушка подняла веки и смерила Батти еще одним долгим взглядом. Андроид с горечью подумал, что совершенно бессилен. Он легко мог сломать это тонкое запястье или шею, но понятия не имел, как вернуть краску на запавшие щеки Дженис.
— …или смотрела, — громче проговорила девушка, — в старом фильме. «Солдат». Да, «Солдат». Страх и дисциплина, да? Это то, что вами движет. Нарушив дисциплину, он сошел с ума. Ему надо кому-то подчиняться. Но ты не такой.
Сержант покачал головой.
— Такой же. У меня был приказ — уничтожить Си-двадцать пять. Я должен был сразу начать преследование…
— Но вместо этого поднял меня и понес наверх. Видишь? — торжествующе улыбнулась Дженис. — Ты не такой.
Она ободряюще пожала руку Батти, и тот чуть не рассмеялся: эта пичужка, побывавшая ночью на грани гибели, еще и утешала его.
— Мне нужно идти, — мягко сказал он, высвобождая ладонь. — Маршал Мэттьюс не справится в одиночку.
— С ним вся полиция округа. К тому же маршал Мэттьюс производит впечатление человека, способного позаботиться о себе.
Андроид нахмурился. Дженис оперлась о локоть и приподнялась, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Что? Тебя что-то тревожит?
— Это неважно.
Девушка покачала головой.
— Помнишь, ты сказал мне, что я могу говорить тебе все? Это работает в обе стороны.
Батти присел на край кровати, стараясь не причинить Дженис боль неловким движением.
— Маршал Мэттьюс сумасшедший.
— Почему ты так решил?
— Он помчался за Мар… Си-двадцать пять. Остальные поехали к мосту Квинстон, подняли тревогу на американской стороне. А он пошел через реку. По завалу из обледеневших бревен. В темноте. Он мог погибнуть.
Дженис пожала плечами и тихо охнула — кажется, потревожила шов.
— Он цепкий. Не хочет выпускать добычу, как злой и упрямый пес.
Сержант медленно покачал головой.
— Дело не в этом. Он не упал — вот в чем дело. Обычный человек на это не способен.
— Но Мартин там перешел.
— Си-двадцать пять, — с оттенком раздражения перебил ее Батти. — Он не человек. И потом, маршал говорил странные вещи. Что-то о чудовищах. О белых медведях. В этом нет логики.
— Может, ты просто ее не видишь? — улыбнулась Дженис.
Андроид не нашелся с ответом. Он уже собирался встать и выйти из палаты, но слабая, влажная от пота ладонь вновь сжала его пальцы.