Скорая помощь. Обычные ужасы и необычная жизнь доктора Данилова
Шрифт:
Неизвестно, что делала в этот момент Снежная королева, а вот доктор Данилов действительно ехал к черту на рога — в поселок Некрасовку, чтобы избавить женщину семидесяти шести лет от болей в сердце.
Глава девятая
В высших сферах
— Сердце и мозг «скорой» — оперативный отдел, или сокращенно — оперотдел. Сюда поступают вызовы, и здесь они распределяются. Оперотдел разделен на две части. Одна половина его ведает приемом вызовов от населения. Тридцать три «простых» пульта, три пульта — «начальственных» и четыре врачебно-консультационных. За пультами, на которые поступают звонки по заветному номеру «ноль
На пульте со множеством кнопок, стоявшем на большом, просторном столе загорелась зеленая лампочка, извещавшая о том, что главный врач Станции хочет поговорить со своим заместителем.
— Извините, пожалуйста. Срочный разговор, — Сыроежкин улыбнулся гостям и снял трубку. — Слушаю вас, Михаил Юрьевич.
— Это я тебя хочу послушать, Валерий Иосифович. — Тон голоса главного врача не предвещал ничего хорошего. — Зайди-ка!
— У меня делегация белорусского минздрава… — Сыроежкин еще раз улыбнулся гостям, — если…
— Банкет предусмотрен? — перебил его главный врач.
— Да, в Доме кинематографистов…
— Смотри, не увлекайся там.
Михаил Юрьевич Гучков имел привычку постоянно напоминать подчиненным об их слабостях и ошибках. Слабость Сыроежкина к спиртному относилась к одной из любимых тем главного врача.
— Естественно, — заверил Сыроежкин, мысленно посылая руководителю луч поноса.
Когда тебе пятьдесят два года, когда на тебе, на твоем уме, на твоей энергии, на твоем опыте, держится самое крупное медицинское учреждение в стране, неприятно постоянно получать щелчки по носу. Тем более, если уже второй месяц не пьешь ничего крепче кефира.
— Тут у меня бумага из департамента. — Суровость в голосе шефа сгустилась до немыслимых пределов. — Насчет твоей любимой шестьдесят второй подстанции.
— Но вчера… — не прекращая разговора, Валерий Иосифович нажал кнопку вызова секретаря.
— Вчера ты докладывал о жалобах, а тут сигнал.
— Какой? — появившейся в дверях девушке Валерий Иосифович указал взглядом на гостей.
— Кто хочет кофе, а кто — чай? — с улыбкой осведомилась та у делегации из пяти человек — трех мужчин и двух женщин, давая Сыроежкину возможность продолжить разговор, не слишком нарушая ведомственные «законы гостеприимства».
— Херовый, — шеф, бывший военный врач, не привык стесняться в выражениях. — Твоя ставленница заставляет бригады дотошно сдавать — принимать смены, невзирая на «стоящие» вызовы! Она что — первый день на «скорой» или тронулась умом на радостях?
Кредо руководства Станции скорой и неотложной помощи — «Вызовы не должны „стоять“»!
«Какая сволочь „стукнула“ в департамент?» — подумал Сыроежкин и, заранее зная ответ, все же спросил:
— Кто сообщил?
Пинок не заставил себя ждать.
— Во-первых, я не привык, чтобы мне отвечали вопросом на вопрос! — вспылил главный врач. — А во-вторых, ты прекрасно знаешь, что департамент не выдает своих информаторов! Откуда мне знать — может быть, это ты сообщил Целышевскому?
Напряженные отношения руководителя столичного здравоохранения со своим бывшим заместителем не были секретом ни для кого. Лет десять назад Целышевский «выжал» чересчур прыткого подчиненного в главные врачи одной из самых худших московских больниц. Гучков не пропал, напротив — решительно взялся за дело и вскоре навел в больнице порядок, надеясь, что его усилия не останутся неоцененными.
Так оно и вышло, только вместо возвращения в департамент Гучков получил новое назначение, став главным врачом Станции скорой и неотложной медицинской помощи города Москвы. То ли руководитель департамента надеялся, что здесь Михаил Юрьевич «сломается», то ли разумно распорядился кадрами, поручив трудное
— Это не я, — поспешил отмести подозрение Сыроежкин.
— Хочется верить, — угрожающе сказал Гучков. — Одно непонятно — зачем ты так убеждал меня, что Тюлькова не перевоспитать и единственное верное решение — заменить его? Бардака ведь стало не в пример больше! Или ты попросту манипулировал мной, чтобы порадеть близкому тебе человечку?
В том, как главный врач произнес слово «близкому», Валерий Иосифович услышал еще один намек. Намек на свою чрезмерную любвеобильность.
— Если позволите, Михаил Юрьевич, я зайду к вам, как только освобожусь.
— Отзвонись предварительно!
В трубке раздались короткие гудки.
— Для удобства работы в эту программу заложены алгоритмы беседы с теми, кто хочет вызвать «скорую», — Валерий Иосифович продолжил с того места, на котором его прервали. — Медэвакуатор задает положенные вопросы и в зависимости от полученных ответов принимает решение. Решений может быть только два — принять у позвонившего вызов или переключить его на врача-консультанта. Медэвакуатор не имеет высшего медицинского образования и потому не вправе отказать в приеме вызова. Это может сделать только врач-консультант. Работа у медэвакуаторов напряженная, поэтому после каждых полутора часов работы им полагается полчаса отдыха. За режимом труда и отдыха медэвакуаторов следят трое старших по приему вызовов…
«Можно подумать, что для них это новость. Как будто бы в Минске или Могилеве „скорая“ помощь устроена иначе», — раздраженно подумал Сыроежкин, продолжая свой рассказ.
— Кроме этого, они следят за тем, чтобы медэвакуаторы вовремя отвечали на звонки, точно и полностью записывали информацию и были неизменно вежливы с собеседниками…
Секретарша принесла поднос с чашками, расставила их и скрылась за дверью, чтобы тут же появиться с вазочками, полными конфет и печенья.
— Другая половина оперотдела занимается распределением вызовов по подстанциям и руководством выездными бригадами. Она состоит из старшего врача и его помощника, старшего диспетчера, которому положено целых два помощника, специального пульта из трех диспетчеров, ведающего всеми специализированными бригадами, кроме педиатрических, двух врачей-консультантов, которые консультируют бригады по сложным вопросам, диспетчера контроля, четырех диспетчеров города, педиатрического пульта, на котором работают три диспетчера во главе со старшим педиатром и около трех десятков региональных диспетчеров.
Гости слушали Сыроежкина с интересом, точно он рассказывал им последние московские сплетни.
— А вы все имеете или имели отношение к «скорой помощи»? — поинтересовался Валерий Иосифович.
Гости улыбнулись, и все, как один, отрицательно покачали головами. Только один сказал:
— Приходилось подрабатывать в студенческие годы.
Сыроежкину все стало ясно.
— На старшего врача и его помощника возложено общее руководство сменой оперативного отдела, — продолжил он. — В первую очередь они «решают вопросы» — разбирают конфликты на вызовах, ругаются со стационарами, отказывающими бригадам в приеме доставленных больных, решают судьбу тех сотрудников, которые что-то натворили, контролируют работу бригад в так называемых «очагах массовых санитарных потерь». Старший диспетчер с помощниками занимаются передачей на подстанции вызовов с «особой отметкой» — автомобильных аварий, ножевых и огнестрельных ранений, падений с высоты, отравлений. Короче говоря, настоящих «скоропомощных» вызовов. Кроме того, они распределяют бригады на дежурства во время различных мероприятий, оптимизируют работу подстанций, разгружая так называемые «завалы» — большое количество вызовов — с помощью других, соседних подстанций, а также ведают приемом вызовов от прочих экстренных служб — милиции, МЧС и взаимодействием с ними.