Скороходова Т.Н.

Судьбы Меч

Я обернулась, но на бревне уже никого не было. Сын Хорта осторожно взял в пасть мою руку и потащил прочь из леса.

Влетев в дом, первым делом метнулась к зеркалу. Странно, волосы остались черными. Волк во весь рост нагло растянулся у дверей, блаженствуя в прохладе. Псиной от него не пахло, что не могло не радовать. Предложить ему выметаться во двор у меня язык не поворачивался. Открылась дверь, вошла Лида. Не видать мне сегодня яичницы. С улицы доносились подвывание Динки да истошное кудахтанье кур. Наш маленький птичий двор приветствовал нового хозяина. Лида с ходу нашла общий язык с гостем, сунув ему ощипанную курицу. После третьей тушки эту пару стало уже не разлить водой. Жуш засел в подполе и выходить не собирался.

Ранним утром я выползла на крыльцо, потягиваясь и зевая.

Челюсть отозвалась тупой ноющей болью. Вчера мне было не до примочек и лечений. Вечером, поужинав и немного посидев на крыльце, мы рано легли спать. Лида предупредила, что Золт, узнав о моем отъезде, сказал, как отрезал, что утром Данко приведет лошадь. Ни мальчонки, ни лошади до сих пор не было. Где-то застрял, наверное, по своему мальчишечьему обыкновению.

Ворота открылись, и моему заспанному взору предстало его аристократическое мерзейшее высочество. Под Вейром гарцевала вороная красавица-кобыла. Как его до сих пор не прибили на тракте? Колдун скользнул взглядом по моему помятому со сна лицу. Распухшая челюсть красоты тоже не прибавляла. Что-то мягко толкнуло в бок. Волк сунул лобастую голову мне под руку и замер, разглядывая гостей. Кобыла заплясала, встала на дыбы, истошно заржав. Вейр грохнулся на землю, едва успев увернуться от страшных копыт. Вороная, хрипя, заметалась по двору. Я остолбенела. Серый наблюдал за взбесившейся лошадью, замерев и только поворачивая голову следом за кобылой. Та метнулась вправо-влево, разбежалась, птицей перелетела через высокий забор и умчалась в лес вместе с колдунской поклажей. Волк сбежал с крыльца, сладко и неторопливо потянулся, перемахнул ограду, и скрылся следом за вороной кобылой.

Вейр молча отряхнул штаны и кожаную куртку, из под которой выглядывал ворот белоснежной рубашки. Не понимаю я этой нежной привязанности к белому. Хотя, вряд ли он стирает сам. Отряхнувшись, одарил меня любящим взглядом. Я показала язык.

Лида стояла на крыльце, скрестив руки на груди.

–  Пошли в дом, завтрак на столе, - по ее лицу было видно, что возражения не принимаются.

Объявив молчаливое временное перемирие, мы принялись за кружевные блинчики и творог с лесными ягодами. Колдун лишь сверкал странными глазами в мою сторону, но я и так понимала, кто я в его глазах и что он думает обо мне и моем волке. С улицы послышалось тихое, жалобное ржание. Вейр выскочил из-за стола и бросился к выходу, я рванула следом.

Посреди двора стоял волк, держа в зубах поводья, рядом переминалась с ноги на ногу вороная. На кобыле лица не было. Вейр неаристократично выругался себе под нос, повернулся ко мне:

–  Где ты этого зверюгу взяла, сказать не соизволишь?

–  Не твоего ума дело, - я развернулась и пошла одеваться. Не все коту масленица. У нас, вед, тоже секреты имеются.

Одевшись и недолго посидев на дорожку, мы вышли на крыльцо. У меня отпала несчастная челюсть. Вейр помянул кого-то на непонятном языке, но явно не ежиков. Посреди двора стоял конь цвета грозового неба. Оседланный. Плавной иноходью подлетел к крыльцу и стал боком ко мне, сверкнув волчьим взглядом. Я вернула челюсть на место и принялась приторачивать сумки к седлу. Подошла Лида, мы крепко обнялись. Затем она отвела колдуна в сторону и долго тихо о чем-то говорила, тот молча кивал головой. Я закончила с сумками и влезла на коня-волка. Махнув на прощание рукой, вытерла мокрые глаза и взяла поводья. Колдун легко вскочил на вороную и мы отправились в путь. Оборачиваться я не стала.

Глава 4

В которой герои отправляются в столицу

Солнце карабкалось по небу, распевали на разные голоса птицы, квакали лягушки и клубилась пыль из-под копыт. При виде кислой колдунской физиономии падали замертво комары, мухи и слепни. Конь-волк шел ровным плавным шагом, ступая след в след. Я быстро выяснила, что управлять волшебным конем совершенно не нужно, и, бросив поводья, занялась плетением косиц из мягкой пепельной гривы. Волк только довольно пофыркивал и косил глазом. Нужно дать имя новому другу, но ничего дельного

в голову не приходило. Чуть не вывихнув мозги, в конце концов, разродилась. Раз “до сердца льда дальнего”, значит, будешь Севером. Новоявленный Север мотнул головой, одобряя мой выбор, и ускорил шаг. Что еще можно ждать от зверя, я боялась даже предположить, но пока ничего страшного не стряслось, и я выбросила страхи из головы. Кобыла жива, колдун цел, а у меня есть грозная охрана. Вороная, похоже, свыклась с присутствием хищника и уже не раздувала ноздри, не шарахалась и не пыталась укусить Вейра, когда тот приближался к нам слишком близко. Север совершенно не обращал внимания на кобылу, его интересовали только живописные островки коров, коз и овец, встречавшиеся по пути. К счастью, паслись они далеко от тракта. Чем я его кормить буду? Вороная, словно прочитав мои мысли, заржала и скосила хитрющий глаз в сторону леса, будто высматривая, куда можно драпануть.

Солнце стояло в зените, в небе замерли облачка, даже воробьи не чирикали, попрятавшись от жары. Я вздохнула. Полдня в пути, и ни одной остановки на отдых. Если не считать похода в кустики. У меня немилосердно болело все, что только может болеть. В Миргороде мы пользовались телегами, да и большой нужды иметь лошадь не было, поэтому конные переходы были для меня в диковинку. Зад молил о пощаде, но колдун, казалось, был отлит из металла, и останавливаться явно не собирался. А я не собиралась унижаться и просить. Его колдунское высочество торопились в столицу, где находилось одно из самых больших собраний редких книг. Правда, владел им Совет колдунов, но ворон ворону глаз не выклюет.

Вдруг седло резко ушло из-под ног, вернее, зада, и я с воплем сверзилась на землю. Сумки шлепнулись рядом. Огромный серый зверь стрелой метнулся в лес, раздалось грозное рычание, ругательства, душераздирающие крики и вопли о помощи. Подскочив с земли, рванула следом. И чуть не грохнулась опять. Железная рука намертво вцепилась в мой воротник, в серебристых глазах полыхнула ярость.

–  Стой, дура!
– рявкнул Вейр, невесть когда успевший соскочить с лошади.

–  Сам дурак!
– изловчившись, я пнула со всей дури его в коленку и бросилась в лес. Промчавшись сквозь кусты, как перепуганный медведь, я вылетела на полянку. Так я и думала. На сосне сидел Райко, выше веткой пристроился Драчун, сверкая ягодицей в прорехе штанов, на соседней ветке сидел Крут и целил из арбалета.

Под деревом сидел Север, блестящими янтарными глазами изучая разбойников. Из пасти торчал клок штанов.

–  Не смей, Крут!
– заорала я.
– Убери свой ржавый арбалет, скотина!

Он опустил оружие и уставился на меня белыми от страха глазками.

–  Чего - не смей?
– передразнил он меня дрожащим голосом.
– Чуть живота не лишились! Твоя зверюга, что ль?

–  Моя, моя, - я погладила Севера по голове.
– Умница моя, хорошая моя, обижают маленького злые дядьки-разбойники, - я мурлыкала, Север щурил желтые глаза и подставлял мощную шею под мою ласковую руку. Клок из зубов он так и не выпустил.

–  Хрена себе зверушка!
– взвился Драчун.
– Убери своего волчару, или я за себя не ручаюсь!

Я прищурилась:

–  Скажи своему придурку, пусть арбалет на землю бросит.

–  Щас! Эдак мы последней защиты лишимся! Убери зверя!
– взвизгнул Райко.

Разговор все больше походил на беседу немого с глухим.

–  Брось, урод, пока дама вежливо просит, - от глубокого мелодичного голоса у меня екнуло под ложечкой.

Рядом со мной, плечом к плечу, стал колдун, держа в руке веер небольших ножей странной формы. Желобки отсвечивали зеленью. Яд хадбира, чтоб его…

–  Убери свою отраву! Ты хоть раз по-человечески поговорить пробовал? Чуть что, сразу за ножи хвататься!
– прошипела я.

Вейр поморщился, тряхнул рукой, ножи, щелкнув, исчезли в рукаве, будто и не было.

–  Зоря, скажи свому хахалю, чтоб рот заткнул и не лез, куда ни просют!
– запетушился Драчун, увидев, что оружия у противника уже нет. Вейр хмыкнул.

–  Тебе надо, ты и скажи, - буркнула я, хватая Севера за шкирку и пытаясь оттащить подальше от дерева. С таким же успехом я могла попытаться сдвинуть с места быка.