Скоростная любовь. Speed
Шрифт:
– Еще один плюс твоего парня - у нас появились деньги!
– заключила довольная подруга.
– Ха-ха-ха! Аверина! Я просто одолжила их у него на время! Это долг! Я отдам ему деньги, дурочка, как заработаю!
– Ага! А я - самосвал!
– скривилась она.
– Интересно, как ты собралась зарабатывать, если не работаешь?!
– Над этим как раз думаю, надо же подарки дарить на Новый год.
– Это факт. Надо придумать что-нибудь!
– Может, поработаем «кукурузкой»?
– указала я рукой на какого-то беднягу, который бегал по торговому центру в смешном костюме.
–
– Конечно! Работа для нас!
– Смотри, чтоб твой Мятежный не узнал об этом! А то он не захочет больше с тобой общаться!
– Ха-ха-ха! Я ему врежу, если не захочет!
– Ха-ха-ха!
Вернувшись домой, я обнаружила, что брат уже бесследно исчез. Машина также исчезла.
– Ну вот! Ну и ладненько!
Путь был чист! Облачившись, как настоящий шпион, в желтые синтетические перчатки, я приступила к осмотру его комнаты:
– Сейчас мы узнаем, что ты скрываешь. Кто знает, что ты там прячешь в своих ящиках.
Я понимала, что это неправильно, что копаться в «нижнем белье» Кира нехорошо, но он не оставил мне выхода. В столе ничего интересного я не нашла, кроме каких-то старых тетрадок, нескольких ручек, карандашей и всякой мужской белиберды. Неинтересно.
В шкафу кроме одежды, тоже ничего не таилось.
– Ну что за фигня! Я даже детективом не могу быть нормальным!
Присев на кровать брата, я задумалась:
– Почему? Почему я так и не нашла ничего подозрительного?
Попытавшись прилечь, я нащупала что-то под подушкой. Это была старая, еще папина записная книжка, бережно хранимая Киром на память.
– Зачем ты сюда ее положил? Ну-ка?
Просматривая книжку, я не нашла ровным счетом ничего интересного. Одни телефонные номера - ничего преступного. В нее был вложен листочек. Раскрыв его, я попыталась разобраться, что там было написано:
– Что за коряки?
Это был явно не почерк брата:
«Северный участок КАДа. Около съезда на канал».
– Северный участок КАДа. Очень здорово! И очень много о чем говорит, - совсем скисла я.
На другой стороне этим же почерком было приписано:
«В час тридцать. Пять канистр. Сменная резина. Выручка сто кусков».
На краешке уже брат приписал:
«Выбросить».
– Не выбросил.
Что я могла для себя из этого прояснить? Немного. Но у меня складывалось впечатление, что Кир и его друг явно что-то творят не очень законное. Может, это как-то связанно с машинами?
– Ё-маё!
Во что Дима ввязал моего брата? Почему-то у меня не было сомнений, что все происходящее - проделки этого безумца. И я могла дать почти стопроцентную гарантию, что это его кривым почерком были нацарапаны ничего не значащие для меня фразы на листочке. А если они торгуют краденым? Воруют? В голове сразу же возник сюжет боевика. Мне надо вытащить брата из этой гущи. Главное, делать все осторожно. Без паники!
В моей голове потихоньку созревал план действий, надо сказать, он был не самый удачный, но другого пока не возникло. Ложась спать, я терялась в мыслях: то ли сладко помечтать о Пашке и предстоящем празднике, либо же попытаться еще раз подумать о передрягах Кира. В общем-то, не сделав ни того, ни другого, я отключилась.
====== Сорок
– Я бы очень хотел, но…
– Но?
– переспросила я, посмотрев на него со стороны переднего пассажирского сиденья.
– Но порой не все происходит так, как я хочу. Порой я просто не могу отказать отцу, как бы его планы не противоречили моим.
– Понятно.
Мне лишь оставалось горько вздохнуть и от злости плотно сжать зубы.
Мы ехали с Пашкой по заснеженному городу после увлекательной прогулки во время его очередного возвращения в Петербург. То ли заметив, что я нахмурилась, то ли услышав скрежет зубов, Мятежный включил аварийку и остановился после пересеченного нами перекрестка.
– Ну, Полин?
– Что?
– Это же не последний Новый год в нашей с тобой жизни.
– Ну да. Конечно.
– Полин, я не знаю, как донести до тебя свои мысли и чувства, которые доказали бы тебе, что сильнее всего мне хочется провести этот праздник с тобой, а не где-то там.
– Да, я все поняла… - махнула рукой.
– Нет. Видимо, нет, - возразил Паша.
– Да уж поверь, уяснила, яснее некуда и больше разговаривать на эту тему не собираюсь.
– Ну, пипец… - Паша некоторое время повозил по рулю ладонями, а после полез в бардачок: - Где они? Блин!
Достав через минуту свои излюбленные витамины, он засунул несколько себе в рот:
– Успокаивают!
В полном молчании мы двинулись дальше. Когда подъехали к дому, я, не оборачиваясь на него, вышла из машины и направилась к подъезду, с каждым шагом становясь все угрюмей. Не надо было иметь много ума, чтоб догадаться о том, что этот внезапный визит, в котором Пашина семья, обязательно в полном составе, должна была посетить за границей какого-то иностранного коллегу, проделки его родителей. Скорее отца. Конечно, ему не хотелось, чтоб в такой важный праздник сын веселился в другом городе с прошмандовкой по типу меня. Ну ладно. С этим мне не справиться. По крайней мере, пока. Самое ужасное, что я, понимая все это, хотела высказать Мятежному все, что думаю о его семейке, все, что думаю о нем, но это лишь усугубило бы ситуацию и сыграло бы, очевидно, не в мою пользу. Оставалось лишь, стиснув зубы, кое-как пережить тот факт, что праздник, который по моему глубокому желанию должен был быть самым сказочным и прекрасным событием в жизни, будет вместо этого окончательно испорчен и выкинут на помойку.
Через год я, пожалуй, подорву Пашиного отца, чтоб похожее не повторилось. А сейчас… сейчас перетерплю.
– Полина… - Паша, шедший позади меня, замер в коридоре.
– Что?
– обернулась я.
– Ты видеть меня после этого не хочешь, да?
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
– Паша, знаешь, в старину вестников с плохими новостями убивали…
– И?
– Паша вопросительно посмотрел на меня.
– Но я, пожалуй, еще потерплю и дам тебе шанс как-нибудь исправиться!
– обняла его за шею.
– Я не имею права обижаться на тебя за это. Я не могу конкурировать с твоими родителями. Пока что. Прошу заметить: пока что! Но, я думаю, никому из нас не будет лучше от истерики, которую я бы тебе закатила. Так что живи. Празднуй с родителями и своими иностранными друзьями.