Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант
Шрифт:
Получается, «тот» Шульгин продолжает придуманную с Антоном схему дезинформации. Но отсюда следует – очередное соединение и наложение матриц уже случилось, хотя и одностороннее. Его двойник, оказавшись здесь, уже знал и помнил все, и за себя и за него. Как это было сделано? В тот краткий миг, когда он почувствовал себя дурно, с его мозга сняли очередную копию, перебросили ее туда, где находился Шульгин-второй, совместили, после чего физическое тело доставили сюда. Всего на десяток-другой минут. И вернули обратно. Зачем? Исключительно для того, чтобы убедить аггров, что Шульгина в Шестакове больше нет, и заодно привести их в изумление своими безграничными возможностями?
Заодно можно допустить, что никакого «другого» Шульгина здесь не было, а был фантом, наведенная галлюцинация, в натуральном же виде в Форт доставлен, только и единственно, он сам.
Не очень сходится, кто-то же включил магнитофон?
Впрочем, это как раз не вопрос. Тот, кто все устроил, тот и включил. Небось попроще, чем все остальное. Но вообще удобнее исходить из допущения, что все было именно так, как выглядело.
…Почти получасовой разговор его, Дайяны и Лихарева, из которого он узнал много интересного как о противниках, так и о себе самом – неизвестно какой реинкарнации.
А пленка продолжала разматываться.
Вот последние его слова, обращенные к Валентину: «…встретил ты главнейшую из главных, докладывай, что собирался, а я и выйти могу, мне ваши секреты вон где… Мне бы домой поскорее вернуться…»
Стук каблуков по деревянному полу, хлопок двери, короткая пауза.
Еще несколько минут прощального, одинаково бессмысленного для бывшей начальницы и ее подчиненного разговора. Вроде дежурной речи от имени месткома на похоронах сослуживца.
Пауза, звук шагов. Судя по времени, Лихарев дошел до входной двери и вернулся. Жалко, что Левашов не удосужился видеокамерами их терем оснастить.
– Что бы это значило? – слегка растерянно спросил Валентин.
– Да ничего. Фантом, призрак или та самая «пересадка». Его земное тело было прислано, чтобы встретить информационный сгусток матрицы. Мы успели, случайно или нет, стать очевидцами…
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Зачем мы сейчас втроем сошлись здесь? Должен ведь быть какой-то смысл, цель, сверхзадача?
– Вполне возможно. Только нам об этом не сказали. Так что прощайте, Лихарев…
В этот момент оба собеседника, наверное, просто растворились в воздухе, в мировом эфире, ушли в астрал или межвременной переход. Как хочешь, так и назови. Но пленка домоталась почти до самого конца в полной тишине, пока на ней не зазвучали другие, чем у Шульгина и у Лихарева, шаги. Размеренные, тяжелые, шестаковские, громкий звук отодвигаемых книг, за которыми стоял магнитофон. Щелчок переключателя, и теперь уже окончательно все.
Ничего особенно нового и неожиданного Сашка не почерпнул из этой записи. Да, конечно, память оживилась, Дайяна подтвердила, что после их акции на Базе все для аггров, как организованной военно-политической силы, кончилось. И главная метресса на самом деле ощущает себя подобно оставшемуся в джунглях Филиппин или Суматры самураю, через много-много лет после капитуляции достреливающему свои последние патроны из ржавой «арисаки» по случайным автомобилям на горной дороге.
Тоже убеждена, что ныне происходящее определяется не ею, не форзейлями, а пресловутой «третьей силой».
Ему-то сейчас какая личная польза от такого знания?
Вообще-то кое-какая есть.
Например, он услышал, что эта Дайяна посоветовала Лихареву держаться подальше от него, Шульгина. В принципе понятный совет. Но она же оговорилась, что у Валентина в тридцать восьмом есть своя Дайяна и своя Сильвия, которых ему по-прежнему предписано считать
Либо он сорвется с катушек прямо сейчас, либо продолжит работу, но наверняка через силу, и скорее всего вольно или невольно двинется по Иркиному пути. Значит, вернувшись обратно, с Лихаревым придется быть поосторожнее, кто знает, что ему может прийти в голову.
Шульгин рассмеялся. Увлекательно все же жизнь складывается.
Спать сейчас ложиться было бессмысленно, если сказать честнее – и страшновато тоже. Когда бодрствуешь – оно как-то проще. Опасность можно встретить в здравом уме и полной боеготовности. Пусть она ничего не решает и не значит, когда имеешь дело с «высшими силами».
Да какие они, на хрен, высшие, вдруг взъярился Сашка, если ни одни, ни другие, ни третьи ничего без нас решить и сделать не могут? Как английские колонизаторы в Индии без тамошних махараджей, племенных вождей, духовных авторитетов и сипаев с сикхами и гурками. Пока те соглашались им помогать, исходя из собственных интересов, «жемчужина Британской короны» прочно держалась на месте, а появился некий Махатма Ганди – и амбец!
Кроме того, здравый смысл подсказывал, что, если он и его друзья успешно существуют и функционируют после восемьдесят четвертого в двадцатых, а он, соответственно, здесь, и Сильвия пишет ему письма в тридцать восьмой, и по-прежнему Дайяна мечется между мирами, опасаться ему фактически нечего. Иначе б давно все реальности схлопнулись, вообще ничего не осталось, кроме, скажем, того вечера, когда они с Андреем и Олегом сели играть в преферанс под пиво и раков.
Принтер закончил печатать, жалобно помаргивал лампочкой. Солидная груда горячих листов громоздилась на лотке. Сашка просмотрел. Нормально. Две с лишним сотни. Кроме сжатого, но достаточного для практической работы конспекта сталинской политической биографии на три ближайших года (дальше – ни к чему), там содержалась и хронологическая роспись внутренней, европейской и общемировой истории на тот же период, реальные (насколько возможно) данные по экономике и военно-стратегическим потенциалам СССР, прочих влиятельных игроков на мировой шахматной доске. На первый случай хватит. Подобной информацией не располагают ни Черчилль, ни Рузвельт, ни Гитлер, а тем более – Иосиф Виссарионович. Дотащить бы эти бумаги и собственные воспоминания до Москвы, а там посмотрим, господа. Неплохо бы, конечно, выйти сейчас на связь с Антоном, уточнить диспозицию, так ведь тот эстет появляется только тогда, когда ему самому позарез что-то нужно, причем обставляет так, будто оказывает бескорыстную помощь.
Ничего, и с ним разберемся при случае.
Можно, конечно, попытаться, сделать очередное ментальное усилие. Да и капсулка его, удобный инструмент связи, при нас. Раз она есть, то рано или поздно заработает. Вопрос только – когда мне будет нужно или ему?
Но это не самый срочный вопрос.
Сильно захотелось спать, но наперекор себе или еще кому-то Сашка в третий уже раз вышел на улицу. Дождь не утихал. Сесть бы сейчас за рычаги привычной МТЛБшки да погонять часик-другой по знакомым окрестностям. Спугнуть с лежек прайд суперкотов, не стрелять даже, пусть живут, просто заставить размяться зверьков в свете фар.