Скорпион
Шрифт:
Торговец коврами, с интересом прочитав сообщение о подвигах Карелиуса, не мог удержаться от громкого смеха. Ульмус радовался, что найден еще один крупный Скорпион, совершенно не известный их компании.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рядом с Большим Диком сидело несколько мужчин, по виду иностранцы; разговор, как было слышно, велся по-английски. Ульмус старался не глядеть в их сторону.
Два юных коренастых политических деятеля покончили с холодными закусками и приступили к горячему блюду. Официант то и дело наливал им двойные порции ледяной водки, и они весело чокались. По-видимому, они праздновали какое-то событие, быть может, они отличились по службе в доме по другую сторону улицы. Посольство с орлом на гербе нельзя было обвинить в том, что оно
— За твое здоровье! — чокнулись два вожака молодежи. — За твое здоровье и за успехи!
Ресторан заполнили новые посетители, господа с коричневыми портфелями, всё деловые люди, которые быстро съедали небольшие порции легких кушаний. Тут были и американские офицеры в военной форме, они ели салат из креветок и пили кофе; сюда пришли также две-три интересные дамочки, вызвавшие восхищение графа Бодо. Здесь человек с бледным лицом и слезящимися глазами назначил свидание краснорожему лысому господину, и они приглушенными голосами вели серьезный разговор. Бледный человек был известный редактор Зейфе, который просил владельца пароходной компании предоставить его независимой газете очередную денежную субсидию.
Толстяк Генри умирал от голода. Когда торговец коврами взял у него газету, его круглое добродушное лицо выразило искреннее огорчение.
— Черт побери, я, наконец, жрать хочу! — решительно заявил он. — Если вам угодно дожидаться этого вашего проклятого Пинкертона, то ждите! Эй, официант!
Тогда и вся компания решила наконец заказать какую-нибудь еду. Как знать, вдруг это поможет… Официант придвинул еще один стол, расставил тарелки и бокалы. И действительно помогло: Генри сквозь стекла в свинцовых рамах увидел, что долгожданный гость ставит свою маленькую машину между большими американскими.
Сержант уголовной полиции Йонас приехал в прорезиненном плаще, хотя дождя ничто не предвещало, а его брюки у щиколоток были прихвачены зажимами, несмотря на то, что он ехал в автомобиле; но, очевидно, так полагалось при переодевании. Он учтиво приветствовал устроителя завтрака — торговца коврами, а перед графом шаркнул ногой и поклонился. С Толстяком Генри он обращался почти что запанибрата — в течение многих лет немало дел провернули они сообща.
Так называемый «завтрак» был излюбленной национальной трапезой. Считалось делом чести отведать как можно больше холодных закусок. Разного рода сельди — особого и пряного посола, сельди маринованные, сельди очищенные, сельди жареные и вареные, сельди жирные, затем анчоусы и сардины — были всего-навсего традиционным введением, чтобы перейти потом к буженине, ветчине, жареному свиному салу, корейке, копченой свиной вырезке, студню, свиным ножкам, рулету и другим блюдам из свинины; после них следовал набор мясных блюд. Затем шли кушанья из птицы под коричневым мучным соусом, потом салаты с майонезом пяти сортов, все разного цвета, и каждый имел свое название: салат с омарами, салат «карри», французский салат, русский, итальянский. В случае необходимости можно было добавить еще лососины и копченого угря, это очень питательные и дорогие закуски; а люди с изысканным вкусом ели также омаров под желтым майонезом. Обычно считалось, что пропустить хоть одно из этих блюд — это все равно, что нарушить присягу или изменить родине.
К концу завтрака подавали самые жирные сорта сыра, а на десерт — жаренные в масле блинчики; официанты обливали их ромом, поджигали и с поразительной ловкостью раскладывали горящие блинчики по тарелкам.
После всего этого только один граф Бодо фон Бэренборг потребовал еще
Все эти копченые и соленые закуски вызвали сильную жажду, которую можно утолить только пивом, а огромное количество поглощенных жиров — потребность в спиртных напитках: они растворяют пищу и облегчают ее усвоение организмом. Пикули и огурцы в уксусе заставляют желудок усиленно работать. Ледяная водка также способствует пищеварению. Несмотря на все свое однообразие, такой «завтрак» пользовался в стране необыкновенным почетом, с него обычно начинались все политические и экономические переговоры. Этот обычай сократил срок жизни многим политическим деятелям, крупным оптовым торговцам и профсоюзным вождям и свел в могилу одного премьер-министра этой страны в критический момент ее истории.
Разговоры о делах во время еды, конечно, вести не принято, но, согласно традиции, время от времени кто-нибудь встает и, прежде чем приняться за новый кусок, произносит следующие слова:
— Хорошо живется в нашей маленькой стране! И еще находятся недовольные! — Потом все поднимают бокалы, чокаются и поздравляют друг друга с тем, что людям в этой стране очень хорошо живется.
Четверо друзей ели обстоятельно и с толком, планомерно переходя от одного блюда к другому, делая порой остановку после особенно жирного кушанья, для того чтобы отдохнуть и набраться новых сил или выкурить сигарету.
Ульмус позаботился о сигаретах — марки «Лаки страйк»! — кури сколько хочешь, их еще много в том месте, откуда они взяты. Опытный глаз сыщика сразу заметил, что сигареты были без бандероли. Официант с бутылкой водки в руках еле успевал наливать. Водку пили не глотками, а сразу опрокидывали всю стопку. Первая бутылка была распита под селедку.
— Ваше здоровье, друзья! — провозгласил торговец коврами Ульмус. — Как приятно быть в хорошей компании!
Толстяку Генри невольно припомнились скромные обеды, которые ему пришлось отведать в одиночке. Заключенные в тюрьме государственные преступники ели рыбные котлеты, которыми невозможно насытиться, и кровяные запеканки, в их корке порой попадалась щетина — черт знает, откуда она бралась! Кроме того, в «Ярде» был заведен особый этикет — к обеду подавались деревянные нож и вилка.
Генри потянулся за куском жареной утки. «Да, хорошо быть в компании. Черт возьми, ты прав, Ульмус!» — сказал он про себя.
Сержант уголовной полиции усердно налегал на еду, словно решил наесться впрок, на случай предстоящих тяжелых времен. Каждый проглоченный кусок он рассматривал как ценное приобретение. Его быстрый взгляд перебегал от блюда к блюду, маленькие глазки от обилия еды и выпивки налились кровью. Он протянул пустой стакан к официанту, который держал бутылку с водкой.
— Будь здоров, Шерлок! — сказал граф, — У тебя, право, великолепный аппетит.
Польщенный сыщик улыбнулся — углы его рта были вымазаны майонезом — и, стукнув каблуками под столом, ответил:
— Ваше здоровье, господин граф!
— А ты не видел этого нового «крупного Скорпиона», о котором пишут в газетах? — спросил Ульмус.
— Лектора, что ли? Нет, еще не видел. Но я пробежал донесение. Его делом занимается двадцать восьмое следственное отделение.
— Что он там натворил?
— Видать, попался чересчур вспыльчивый учитель. Все они такие, чуть что — прямо валят человека с ног. Ну и нашли у него немного иностранной валюты, два-три талона на кофе и какие-то мелочи, которые он забрал в школе у своих учеников. В наше время чересчур мало развлечений. В «Ярде» собираются как следует потешиться над ним.
— Вы всегда готовы причинить людям неприятность, — заявил Толстяк Генри.
— Да ведь он же сам доставил полиции неприятность, избил полицейских надзирателей. Вот почему все обрадовались, когда нашли у него кое-какие вещицы.
— Это всегда может пригодиться, чтобы отвлечь внимание, — сказал граф своим писклявым голосом, который не менялся с тех пор, как он был еще мальчишкой. — Просто замечательно, что наши газеты обрушиваются на всех, невзирая на лица…
— Заткни глотку, Бодо! — прервал графа Ульмус. — Будь добр, не вмешивайся в дела полиции. Мне тоже кажется, что этот новенький Скорпион доставит нам развлечение. Он уже в тюрьме?