Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года
Шрифт:
— Действительно, пытали? — водитель, держа руки на баранке, с таким выражением смотрел на Леонова, что тому стало неловко за всю милицию, которая не может ничего сделать.
— Пытали, — со вздохом выдавил майор. Он не мог смотреть на хозяина машины, отвернулся в сторону.
— Вы, вы в этом виноваты! Вы их боитесь. Или вас купили. На корню.
Лицо Леонова налилось злостью.
— Не оскорбляй, отец. Это я уже сегодня слышал. Вы что, с ума все посходили? Не стриги всех под одну гребенку. Я чужого вот столечко не брал. И я их не боюсь! Слово даю: я
Шофер немного успокоился. Его глаза в свете уличного фонаря смотрели строго.
— Ну, что? Домой едем или меня будешь ругать?..
V
Леонов проснулся, посмотрел в окно. За стеклом нависла замешанная на ярких звездах темно-синяя мгла, подсвечиваемая уличным фонарем.
— Еще рано, — подумал Леонов. И было неясно: то ли обрадовался, что можно немного понежиться, то ли расстроился, что не может сразу приступить к делу. Полежал некоторое время. Прислушался. Рядом мирно посапывали ребятишки. Леонов приподнялся. В своей, ставшей уже коротковатой кроватке, разметавшись, спала Аленка. Он встал, заботливо укрыл дочь. Поправил и сползшее с дивана одеяло сына. Вернулся, лег снова, но сон не шел. В голову лезли разные мысли. Все они крутились вокруг вчерашнего. То вставало перед глазами изуродованное тело женщины, то вспоминались слова добровольного помощника: «вы или куплены, или боитесь». Разумом майор понимал, что совесть его чиста, но подспудно возникало желание, когда закончится дело, снова встретить этого человека и посмотреть ему в глаза. Леонов даже удивился этому желанию. Раньше он ничего подобного не испытывал, хотя частенько слышал в свой адрес не очень лестные слова, но этот случай был особый.
— Деньги, деньги, — вертелось в голове, — требовали деньги. Какие? Откуда они могли взяться? Жаль, что вчера заторопился. Надо сегодня утром все узнать. И девушка, наверно, пришла в себя.
Решительно отбросил одеяло. Еле разглядел стрелки часов. Они показывали десять минут шестого. Тихонько оделся. Выставил из холодильника все необходимое для завтрака ребятишкам.
VI
Майор долго стучал. Наконец послышался чей-то заспанный голос:
— Чего грохочешь в такую рань, идиот? Не проспался?
— Открывайте, милиция, — сказал он громко.
— Милиция, милиция, — забурчал тот же голос, но уже помягче.
Загремели запоры, дверь приоткрылась. Сунув под нос санитарке удостоверение и отодвинув ее плечом, Леонов быстро пошел по знакомому уже коридору.
В ординаторской он увидел вчерашнего врача, он спал одетый на кушетке. Потеребил его за локоть. Врач открыл глаза, приподнял голову.
— Вы… — узнал он майора и приподнялся. — Рановато! — врач сделал несколько энергичных движений руками, прогоняя остатки сна.
— Ну, как пострадавшая? — спросил Леонов, приглаживая волосы и присаживаясь рядом.
— Жива, — врач зевнул.
— А как дочка? Пришла в себя?
— Да, там сидит. Получше ей стало.
— Нельзя ли позвать?
Врач поднялся и вышел
— Я вчера не стал тебя долго расспрашивать. Но ты должна мне помочь. Ты ведь хочешь, чтобы виновные были найдены?
— Хочу, — тихо сказала она.
— Так помоги. Скажи, о каких деньгах ты вчера говорила?
Девушка вздохнула. Посмотрела на врача. Он кивнул.
— Да, вроде, папа должен был получить деньги. А впрочем, не знаю.
— А где твой отец?
— В больнице.
— Здесь?
— Нет, он лежит в другой больнице. А где — я еще не знаю, у него что-то с почками, он всегда на них жалуется.
Леонов выразительно взглянул на врача. Тот подскочил к телефону. Вскоре в трубке послышалось отрывистое и сердитое:
— Да!
— Скажите, в урологическом Васильев есть?
— Кто спрашивает?
— Коль, это ты? — вместо ответа спросил врач.
— Я! — удивленно отозвалось в трубке.
— Не узнал? Это я, Сивцов.
— А! — обрадовался голос. — Как жив-здоров?
— Нормально! Скажи, Васильев есть у вас?
— Сейчас узнаю. Я мигом.
Вскоре в трубке послышалось:
— Есть. Камешки зашалили.
— Нашелся, — сказал врач, поворачиваясь к Леонову.
— А где твой папа работает? — обратился Леонов к девушке. — Кстати, как тебя звать?
— Оля, — ответила она и добавила, — папа у меня кооператор, — и тяжело вздохнула.
Врач и майор переглянулись.
— Предупреди, — попросил майор.
Через минуту Леонов уже торопливо шагал по улицам просыпающегося города, добрым словом вспоминая вчерашнего шофера, который, кроме всего прочего, отвез его к жене, а оттуда домой.
У больницы его уже ждали. С тем самым Николаем, что отвечал по телефону, они поднялись на второй этаж.
— Вот здесь, — сказал он, показывая палату. Приоткрыв дверь, указал на кровать, на которой спал больной: — Вот его койка.
— Его можно поднять? — спросил Леонов.
— Можно, — ответил врач.
Леонов заглянул в палату. При слабом свете настольной лампы, увидел, что палата буквально забита больными.
— Где-где? — уточнил майор.
— Да вот, в углу, у окна. — Васильев спал, повернувшись лицом к стене. Майор осторожно тронул его за плечо, больной повернулся и открыл глаза.
— Извините, я из милиции. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
Васильев спустил ноги с кровати. Протер глаза, резко поднявшись, пошел к двери палаты.
VII
На следующий день после дежурства подполковник не поехал домой, как обычно. Закончив оперативку, он попросил Леонова задержаться.
— Ну, что у тебя, майор?
Леонов, сидевший у противоположного конца стола, поднялся.
— Да ничего. Пока ничего, — поправился он. — Товарищ подполковник, не знаю, что и делать. У меня еще кража по Пролетарской, поножовщина на бойне, два стекла из гаража… Да и одному…
— Хватит, хватит, — перебил его начальник. — Я тебе, знаешь, сколько назову. Ну и что? Искать все равно нам.