Скошенная трава [СИ]
Шрифт:
Мужчина фыркнул:
— Ты слишком толстая для таракана. Не во все щели влезаешь.
Айка рассмеялась:
— Зато подросло молодое талантливое поколение. Мне остается только командовать и направлять!
— Тебе это поколение скоро нечем станет кормить. Продукты на складах имеют свойство портиться, да и просто заканчиваться.
Девушка подошла к Глебу и села рядом с ним.
— Я думала об этом. Летом хотела сходить на свою бывшую дачу, взять наши семена, например, картошку, и посадить в открытый грунт, под пленку. Мальчишки бы землю вскопали… вот бы кур или коз одичавших поймать! И вообще можно переселиться за город. Дом утеплить. Даже достроить! Колодец у нас там есть. Только радиацию
— Хорошая идея. Дача далеко от Москвы?
— Пятьдесят километров по Рогачевке. Деревня такая — Синявино называется. — Айка нагнулась, подобрала сухой крапивный стебель и начала разгребать в ногах ямку. — Когда по городу нанесли удары, мы отдыхали на даче. Помните, ведь это был теплый воскресный день. Ранним утром неожиданно затряслась земля, и над холмами покатился чудовищный грохот. Небо заволокло пылью, ветер был такой, что деревья лежали на земле. Мы испугались, думали — ураган. Оказалось, все намного хуже. Пропала связь. Мы не могли дозвониться бабушке и дедушке. Папа завел машину и сказал: «Ждите тут, поеду, посмотрю, что случилось!» Вернулся через два часа. Долго молчал. А потом сказал: «Твоих родителей, Верочка, больше нет. И города нашего нет. Ничего нет». Он закрыл лицо руками и заплакал. Это был первый и последний раз в его жизни.
Айкин голос охрип, и она закашлялась. Глеб помолчал, а потом осторожно привлек девушку к себе, заключив в кольцо рук и прижавшись щекой к ее черноволосой голове.
— Почему вы все-таки оказались здесь, в гаражах?
— Мы прожили в деревне несколько месяцев. — Уткнувшись Глебу в плотную ткань комбеза на груди, продолжила Айка. — В те времена дачники сажали только цветочки да огурцы с укропом. Запасы крупы кончились. Оставалось немного макарон. Но мы все равно не хотели сюда возвращаться. Здесь были трупы. Радиация. И негде жить. Но однажды ночью на нашу деревню напали люди с охотничьими карабинами. Они стреляли в наших сельчан, заставляя выносить для них припасы. Дядю Мишу, соседа через два дома, застрелили за то, что он не пускал их во двор. На глазах беременной жены и двух пятилетних близнецов. У нее случился выкидыш, а кровь остановить мы не сумели. Мама сказала, что нужна операция. На следующий день мы их похоронили. Оставаться стало страшно. Могли не убить, а просто сжечь дом. Или избить. Просто так. От безнаказанности. Мы целый день решали и взвешивали все за и против. У отца был гараж. С погребом. — Айка подняла лицо и улыбнулась Глебу. — Мы сейчас ведь живем в бывших гаражных погребах! Только ходы между ними прорыли, да утеплили. В одном из гаражей нашли генератор. А в одном из погребов даже бак с топливом стоял на двести пятьдесят литров. Ну вот, мы взяли близнецов с собой, сели в машину и поехали в город. Сначала пришли к нашему дому. А его нет. Просто груда мусора. И кругом тоже. Мусор и обожженные стволы деревьев. Пока мы стояли и думали, к нам подошел выживший сосед из первого подъезда и пригласил к ним в коллектор. Мы там жили, пока отец с матерью строили убежище. Они никому ничего не говорили. Люди в коллекторе ссорились и дрались. Еды не было. Воды — тоже. Вспомнили, что когда-то давно, рядом со старым домом, была скважина. Вырыли там колодец. — Айка вздохнула и, на секунду прижавшись к Глебу, выдохнула: — Я столько лет держала это в себе! Спасибо, что выслушал.
И неловко отстранилась, расцепив его руки.
— Близнецы, полагаю, зовутся Тема и Кирилл?
— Правильно полагаете. Но первым настоящим найденышем у нас была Белочка. Я все время с ней возилась, лечила во время приступов, спала с ней. А мальчишки — они с детства самостоятельные. Мы их даже оставляли в Доме одних. Они были очень послушными и честными. Да и сейчас…
— Замечательные молодые люди. Тем более, надо навестить твою
— Точно! — глаза Айки загорелись. — Завтра же надо их притащить. Хотя, надо сначала придумать, где их прятать. Глеб, — она как-то странно посмотрела ему в лицо, — скажи, твоя дочь, она больна от рождения? Я не понимаю природу этих приступов. И не знаю, как их лечить.
— Это не лечится. Давай поговорим об этом как-нибудь потом. Хорошо?
— Как хотите. — Айка посмотрела в серое небо сквозь крапивные листы.
— Эй, — раздался глухой голос из-под бетонной плиты. — Вы не забыли, зачем мы здесь? Принимайте!
Айка вскочила и подошла к дыре. Навстречу ее рукам из темноты подземелья выползал большой белый мишка в целлофановом пакете.
Девушка засмеялась и схватила пыльный пакет со своей стороны дыры.
— Не торопись, а то выдернешь меня вместе с ним! — раздалось Арсюхино пыхтенье, а потом показался он сам, вымазанный в цементной пыли с головы до пят.
Когда медведь уже сидел по эту сторону прутьев, а мальчишка откашливался по ту, к дыре подошел Глеб.
— Арсений, ты молодец. Только зачем снял респиратор? Легкие у тебя одни. Новые никто не поставит.
— Там дышать трудно! — возмутился ребенок.
— А другой проход туда есть? — спросила Айка.
— Да нет, все нормально. Я, правда, больше не сниму эту штуку! Обещаю! Чего еще принести? Там всего много!
— Точно обещаешь? — подозрительно посмотрела на чумазую мордаху Айка.
— Ну да! Так чего надо?
— Краски. Пластилин. Конструктор. Книжки со сказками, но не малышковые, а интересные. Андерсен, Линдгрен, Пушкин… Мячиков пару. И куколки для наших девочек. Маленькие такие, с длинными волосами… Понял?
— У тебя живых кукол полно. А этого можно даже причесывать. — проворчал Арсюха, отодвигаясь от длинной Айкиной руки, скользнувшей между прутьев и пытавшейся поймать чей-то испачканный нос.
— Респиратор! — прорычала Айка вслед снова нырнувшему в щель мальчугану.
Через пару часов на пятачке у дыры все трое рассовывали по рюкзакам Арсюхин улов: головоломку из проволочек и бусин для Беллы, трех куколок в мятых коробках, но с платьицами внутри, пушистого, но в мелкой бетонной крошке, котенка, два мячика, три коробки с паззлами, лото, пластилин и несколько книжек.
— Ваших «гренов» не нашел. Взял, что попалось. — Развел Арсюха руками в пыльных перчатках.
Но самым ценным уловом, несомненно, считался белый медведь. Его нес в своих объятиях Глеб.
Сколько же было восторга, когда они все выложили на стол в гостиной! Полина и Надя запищали, увидев крошечные платьица с блестками, и тут же утащили кукол в спальню переодевать во все наряды по-очереди. Котенка решили отстирать, посушить и подарить сидящей в грядках Тане. Коробки с пазлами тут же схватили мальчишки и высыпали содержимое одной из них на стол. Книжки, пластилин и мячики Айка убрала в кладовую до лучших времен. А белого медведя все единогласно решили отдать Белке. Когда его посадили к ней на колени, она обняла его за шею здоровой ручкой и счастливо вздохнула:
— Мой дружочек будет всегда со мной! Я буду заботиться о нем и укладывать спать. Но ты, Полли, можешь играть с нами.
Но Полина не оценила такого благородства, поглощенная немыслимым блеском кукольных нарядов.
Но самым радостным было то, что вернувшийся с озера Кирюха принес трех толстых рыбинок. Покрутив ими перед лицом каждого члена семьи, сказал:
— А на крыску я поймал бы больше!
Рыбины были почищены и брошены Стасом в кастрюлю, из которой скоро пошел ароматный парок. Все было расщипано на мелкие клочочки и уварено с картошкой и рисом. Ужин прошел в самом благодушном настроении, и даже близнецы не цеплялись друг к другу.