Скованные льдом
Шрифт:
удача? Да моя жизнь стала самым настоящим кошмаром с тех пор, как я стала тусоваться с
тобой! Не мог ты просто оставаться мертвым?
Он хлопнул рукой по столу так сильно, что он треснул посередине.
– Не. Убедила. Меня.
Я смотрю сквозь слезы.
– И не собираюсь! Мне не нужно никого ни в чем убеждать. Либо ты принимаешь меня,
какая я есть, либо оставь меня в покое! Но я не собираюсь меняться НИ для тебя, НИ для
кого бы то ни было, и я НЕ прикидываюсь,
сломаешь еще что-нибудь во мне, то удачи тебе с этим!
А вот теперь я разрыдалась, и не имею ни малейшего понятия почему. Такое ощущение,
что с того момента, как я привела следом за собой Кровавую Ведьму из той стены и стала
свидетелем того, как она убила Бэрронса и Риодана, я стала одним большим оголенным
комком нервов. И что, в тот миг, как я увидела его и поняла, что он жив, на самом деле жив,
и мне не придется до конца жизни чувствовать вину за его смерть и сожалеть о том, что
больше никогда не увижу эту его самодовольную ухмылочку, этот комок нервов не
выдержал и лопнул. И все во мне, вздохнув с облегчением, разлетелось на части - я
сорвалась. И как выяснилось, внутри меня скопилось целое море слез. Может, на каждого из
нас причитается определенное их количество, и если ты их постоянно сдерживаешь, а потом
позволишь себе одну единственную слезинку, то начинается такой потоп, который ты просто
не в состоянии остановить. Ну почему никто не научил меня законам этой жизни? Если бы я
знала, как это работает, то спряталась бы в каком-нибудь укромном уголке и выплакалась бы
вволю! Да это в тысячу раз хуже, чем споткнуться во время стоп-кадра. Это же просто
эмоциональный беспредел.
Глядя на него, я подумала: "Ради всего святого, ну почему Алина не может вот так же
как он восстать из мертвых". Тогда Мак смогла бы вернуть свою сестру. И мне бы не
пришлось тогда ненавидеть саму себя каждый божий день. Ведь это моя вина, несмотря на
то, что Ровена сделала из меня в тот день ходячую безвольную марионетку. Это моя вина!
Это я завела ее туда, где она умерла, обманув ее, сказав ей, что у меня есть для нее важная
информация, притворившись невинным ребенком, чтобы она мне поверила! Я стояла в той
аллее, наблюдая, как ее убивают фейри, которых я могла остановить всего одним взмахом
своего меча. Мне никогда не изменить этого, мне никогда не избавиться от этой ноши. Это
клеймо на моей душе, если после всего, что я натворила, она у меня все еще есть!
Никто не делал Мак так больно, как я, и я не могу этого исправить.
Тем не менее... есть что-то хорошее в этой тьме: если Риодан не умер, значит и Бэрронс
тоже.
– Ты убила сестру Мак, - произнес Риодан.- Будь я проклят.
Я не говорила этого.
– Убирайся из моей головы!
Он перемахнул через стол и подошел вплотную ко мне. Толкнул к стене, зажимая мою
голову обеими руками, и заставил посмотреть на себя.
– Как ты себя чувствовала, когда думала, что убила меня.
Он смотрит мне в глаза, и мне не нужно отвечать, можно просто думать об этом. Я
пытаюсь низко наклониться, чтобы он не смог копаться в моих мыслях, но он не позволяет
мне. Сейчас он держит меня крепко, но почти нежно. Я ненавижу нежности от него. Я
предпочитаю сражаться. Тогда я точно знаю, где мы находимся.
– Ответь мне.
Я не ответила. И никогда не отвечу ему. Я его ненавижу. Ведь когда я думала, что убила
его, я чувствовала себя настолько одинокой, как никогда прежде. Так, что было просто
невозможно ходить по этим улицам, зная, что его на них нет и уже никогда не будет.
Почему-то, пока он был где-то неподалеку, я, попадая в неприятности, знала, что могу
прийти к нему, и пусть он и не всегда делал то, что я от него ожидала, он все равно меня
оберегал. Он делал все для того, чтобы я пережила тот день. Думаю, это то самое чувство
защищенности, которое детям дают их родители, если им, конечно, с ними повезло. Мне оно
неизвестно. Я лежала в клетке, свернувшись калачиком, пока она наносила макияж и духи,
напевая себе под нос. И пока она одевалась, я боялась, что на этот раз она просто забудет обо
мне, и я умру. Я надеялась, что ее новый кавалер будет отстойным и она вернется пораньше.
Я знала, что, несмотря на все его приколы, Риодан никогда обо мне не забывает. Он ведь
очень щепетильный. Дотошный, даже. Внимательный к мелочам. Особенно, когда дело
касается меня.
Я не могу отвести взгляд. Как, черт возьми, он может быть жив?
Чувствую, как он копается в моей голове.
Смотреть, как угасает свет в его холодных, ясных глазах в переулке за КСБ было просто
невыносимо.
Я скучала по нему. Я, вашу мать, СКУЧАЛА по нему.
Риодан очень мягко произносит:
– Разочарование или преданность.
У меня нет ни малейшего желания умирать.
– Преданность.
Он отпускает меня и отходит. Я сползаю вниз по стене, стирая слезы со своего лица. У
меня все везде болит, лицо, руки, грудь, ребра.
– Но тебе придется...
– И не пытайся торговаться со мной прямо сейчас.
– Но это несправедливо ...
– Жизнь такова.