Скованные льдом
Шрифт:
нерешительности.
Мысленно я перечислила все случаи обледенения, которые видела до сих пор: один из
уровней клуба в Честере, склад на окраине города, два небольших подпольных паба, фитнес-
центр, семья c поляны-прачечной и теперь небольшой церковный приход.
Я торчу у входа, около высоких двустворчатых дверей, и совсем не тороплюсь внутрь.
Оттуда веет таким зверским холодом, какого не было еще ни на одном леднике. Дыхание
прожигает легкие, учитывая, что от меня
рождественской сцене застыли люди, метров пятьдесят. Восемь мужчин, три женщины,
священник и собака стоят, и еще старик сидит за органом. Говорят, Xэллоуин пережило
больше мужчин, чем женщин, и что в сельской местности женщины стали таким дефицитом,
что для того, чтобы заполучить себе одну, мужики готовы поубивать друг друга. Трубы
органа, покрытые льдом, возвышаются над алтарем, а с потолка свисают огромные сосульки-
сталактиты. В помещении завис ледяной туман. Священник стоит у алтаря, лицом к
остальным, с поднятыми руками. Он так и застыл посреди проповеди.
– Здесь холоднее, чем в других случаях. Учитывая, какая температура снаружи и прочие
факторы, предполагаю, что здесь все случилось совсем недавно, - говорю я. Мое дыхание
образует маленькие облачка, которые зависают в воздухе. Меня передергивает от
неконтролируемой дрожи.
– Блин, тут холодно!
– Слишком холодно для тебя.
Я посмотрела на него. Фраза прозвучала почти как вопрос.
– Чувак, ты беспокоишься обо мне? Я несокрушима. Когда ты узнал об этом случае?
– Фейд нашел его сорок минут назад. Он проходил мимо церкви десятью минутами
раньше, и она не была заморожена. Когда он возвращался, она уже стала такой.
– Значит, это самый свежий случай из всех виденных ранее.
Я заметила, что он не заходит в церковь в замедленном режиме, как он делал это раньше.
Похоже, здесь холодновато даже для него.
Я вдыхаю и выдыхаю, быстро и тяжело, продувая легкие, разгоняю свой адреналиновый
насос.
– За дело.
Собираюсь с мыслями, переключаюсь и на суперскорости влетаю в здание.
Бывает холодно, а бывает гораздо хуже. Здесь же холодно настолько, что, кажется, будто
кто-то вонзает в меня ледяные ножи и проворачивает их, задевая хрящи и кости. Рвет
мускулы и сухожилия, разрезая нервы. Но этот случай самый свежий из всех. И, если
существует место, где можно найти зацепки, то это именно оно, и сделать это надо до того
как температура поднимется и начнутся изменения. Если они начнутся. Как же мало я знаю.
Я кружу вокруг маленького собрания и дрожу. Я заикалась от холода в других случаях
обледенения, но никогда ещё не дрожала в режиме суперскорости. Думаю, что дрожь - это
круто.
чувствуют, что температура чересчур низкая для тебя, и мозг, чтобы выработать тепло,
вынуждает тебя постоянно вибрировать. Я сейчас на суперскорости в квадрате: и на
клеточном уровне и вообще. Тело - замечательная штука.
Сначала я посмотрела на их лица.
Они обледенели с открытыми ртами, их лица искривлены в крике. То же самое было с
семьей с поляны-прачечной. Эти люди тоже видели приближение чего-то. Кроме
священника, который удивленно смотрел на людей, стоящих перед ним, и это означает, что
это нечто появилось из-за его спины, и очень быстро, потому что он не успел даже голову
повернуть. Должно быть, он догадался по их лицам, что что-то не в порядке, но это нечто
появилось и сразу всё заморозило, иначе у него было бы время повернуться и оглядеться.
Я испытала облегчение, потому что теперь уже дважды люди смогли заметить то, что
приближалось. Значит, у меня есть шанс убраться подальше, если это нечто двинет в моем
направлении.
– Берегись. Изучай и дыши, - говорит Риодан мне на ухо.
– Собирай. Информацию. И.
Выбирайся. Отсюда.
Я смотрю на него, потому что он странно говорит. И сразу же понимаю, почему он
говорит рывками, с остановками. Его лицо покрыто толстым слоем льда. Лед трескается,
когда он добавляет: - Поторопись. Твою. Мать.
Мое лицо не покрыто льдом. Почему тогда его леденеет? Я неосознанно протягиваю
руку, будто собираюсь коснуться его или типа того, но он отталкивает ее.
– Ни. Хрена. Не. Трогай. Даже. Меня, - лед трескается и падает с его лица четыре раза,
прежде чем он заканчивает предложение.
Вот стыдоба. Я вихрем уношусь прочь, чтобы собраться с мыслями и сосредоточиться на
деталях. Понятия не имею, зачем мне понадобилось до него дотрагиваться. Моему
поведению нет объяснения. Думаю, своим договором он наложил на меня какое-то заклятье.
Что случилось в этом случае обледенения? Почему случилось? Неужели действительно
так проявляется противоестественно холодная часть Фейри? Я понимаю, почему Риодан так
думает. Ведь ни в одном случае ничего не исчезло. И у них нет общего знаменателя.
Никого не съели. Никого не покалечили. Так почему это происходит? Для меня каждый
ледник - сцена преступления. Люди мертвы. А у преступления должен быть мотив. Я ношусь
туда-сюда, пытаясь обнаружить хоть намёк на мотив, что-нибудь, что укажет на наличие
наделенного разумом существа за всем этим. Приглядываюсь, есть ли малюсенькие