Скованные льдом

Монинг Карен Мари

решить, кого из них я виню больше. Поэтому я виню обоих, и это радует меня все сильнее.

Несколько ночей назад, в Честере, я видел Мак, всю такую светловолосую, красивую и

счастливую. Как бы я хотел взять эту светящуюся-счастливую-белокурость, запихнуть ее в

гарроту1 и удушить. Слушать ее мольбы, убивая и наслаждаясь каждым мгновением.

Позже, той ночью, я долго смотрел на свое отражение в зеркале. Я согнул руку и чесал

себе спину ножом – она теперь постоянно

чешется – и наслаждался тем, как стекает струйка

теплой крови по позвоночнику прямо в джинсы. Раньше я ненавидел кровь. Теперь же могу

купаться в ней. Она теперь для меня как молоко матери.

– Да, она это может, - соглашается Дэни, вздыхая.
– Она случилась и со мной.

– Что она сделала с тобой?

– Скорее, что она сделает со мной, если поймает, - отвечает она.
– Не хочу говорить об

этом. А с тобой?

– Не хочу говорить об этом.

1

Гаррота (исп. garrote,

dar

garrote —

закручивание,

затягивание;

казнить)

— испанскоеорудие казни через удушение. Первоначально гаррота представляла собой петлю с палкой, при

помощи которой палач умертвлял жертву. С течением времени она трансформировалась в

металлический обруч, приводившийся в движение винтом с рычагом сзади. Перед казнью осуждённый

привязывался к стулу либо столбу; на голову ему надевался мешок. После исполнения приговора мешок

снимали, чтобы зрители могли видеть лицо жертвы.

– Нам и без этого есть что обсудить. Так, что ты делал в Честере?

Хороший вопрос. Сам понятия не имею. Думаю, определенное количество Темных

собранных вместе взывает к моей крови. Я даже не знаю, почему я бываю в половине мест,

где я бываю. Иногда я даже не помню, как туда попадаю. Я просто осознаю, что я где-то, без

понятия о том, где, и как туда попал.

– Я захотел пива. А в Дублине не такой уж и большой выбор теперь.

– Да уж, - соглашается она.
– Это касается не только пива, но и всего остального. На чьей

ты стороне?
– спрашивает она в лоб.
– Людей или фейри?

Хороший вопрос. Но у меня нет такого же хорошего ответа.

Я не могу ей сказать, что мне без разницы. Я презираю всех. Почти всех. Кроме этой

четырнадцатилетней рыжей с острым умом.

– Если тебя интересует, девушка, прикрою ли я тебя, то да.

Она прищуривается, смотря на меня. Мы стоим в круге

света за Честером. Небо так

затянуто тучами, что это выглядит, как сумерки в три часа дня. Я вдруг представляю, как мы

выглядим со стороны: стройная девушка с утонченными чертами лица в длинном кожаном

пальто, уперев руки в бока, уставилась на Горца-превращающегося-в-Принца-Темных.

Печальная картина. Мне бы следовало сейчас быть симпатичным двадцатидвухлетним

студентом с убийственной улыбкой и прекрасными перспективами на будущее. Мы бы

разработали план и защищали добро бок о бок. Та версия меня не упустила бы её. Нужно

убедиться, что никто не сделает с ней то, что нашептывает мне внутренний голос, то, что

сделает с ней первый встречный Темный, который поймает её без меча. То, что какая-то

часть меня тоже хочет с ней сделать. Ярость наполняет меня. На них. На себя. На все.

– Ты ведь никогда не выпустишь этот меч из рук, правда?

Она отступает назад, закрывая руками уши.

– Чувак, я все прекрасно слышу. Не надо так орать.

Я и понятия не имел, что кричу. Но многие вещи я теперь воспринимаю по-другому, не

так как раньше.

– Прости. Я просто спрашиваю, ты действительно понимаешь, что с тобой будет, если

кто-нибудь из Темных поймает тебя? На самом деле понимаешь?

– Этого никогда не произойдет, - самодовольно говорит она.

– С таким отношением это непременно случится. Испытывать страх естественно. Страх -

это хорошо. Он заставляет тебя быть начеку.

– Серьезно? А я думаю, что это пустая трата времени. Готова поспорить, что ты ничего

не боишься, - восхищенно отвечает она.

Мне страшно каждый раз, как я смотрюсь в зеркало.

– Конечно, боюсь. Того, что ты станешь невнимательной и допустишь ошибку, и тогда

один из них схватит тебя. И уничтожит.

Она наклоняет голову и, прищурившись, смотрит на меня. Осталось не так уж много

людей, которые смотрят мне прямо в лицо. По крайней мере, долго.

– Может, ты еще не стал Темным Принцем до конца. Возможно, у нас получится прийти

к соглашению.

– Что ты задумала?

– Я хочу закрыть Честер. Сжечь его. Уничтожить.

– Зачем?

Она бросает на меня взгляд, полный презрения и недоумения.

– Ты же сам все видел! Они - гребаные монстры! Они ненавидят людей. Они используют

их, едят и убивают. А Риодан и его люди позволяют им!

– Допустим, мы закроем это место, допустим, сожжем его дотла. Они же просто

переберутся на новое.

– Не переберутся, - настаивает она.
– Они вытащат головы из своих задниц. Обдумают