Скованные одной цепью

Кобен Харлан

На седьмой лунке разговор возобновился:

— Могу я поинтересоваться одним из ваших дел? — осведомился Уин.

Герман Эйк посмотрел на партнера — на сей раз змея показалась из укрытия.

— Расскажите мне про свои отношения с Гэбриелом Уайром.

Удивить можно даже социопата.

— Вам-то, черт возьми, какое до этого дело?

— Майрон представляет интересы другого участника дуэта.

— Ну и что?

— Мне известно, что когда-то вы покрывали его карточные долги.

— Ну и что тут противозаконного?

Значит, если правительство выпускает и продает лотерейные билеты, это нормально. И если в Лас-Вегасе, или Атлантик-Сити, или в индейских резервациях принимают ставки, это тоже нормально. А если то же самое делает честный бизнесмен, то это преступление — так, что ли?

Уин изо всех сил старался не зевнуть.

— Ну так как, вы и сейчас за него расплачиваетесь?

— Не понимаю, какое вам до этого дело. У меня с Уайром — законное деловое сотрудничество. Вот и все, что вам надо знать.

— Законное деловое сотрудничество?

— Именно так.

— А вот меня кое-что смущает, — сказал Уин.

— И что же именно?

— А то, что дом Уайра на острове Адиона охраняет Эван Крисп. Какое он может иметь отношение к законному деловому сотрудничеству?

Эйк застыл. Он отдал клюшку кэдди, сорвал с левой руки перчатку и сделал шаг к Уину.

— Послушайте, — негромко проговорил он. — Не надо вам с Майроном вмешиваться в это дело. Поверьте, не надо. Вы знаете Криспа?

— Только понаслышке.

— Этого достаточно, — кивнул Герман, — чтобы понять: не стоит.

Он бросил на Уина еще один тяжелый взгляд и, надев перчатку, кивнул кэдди. Тот передал ему клюшку и направился в рощу слева — именно туда, как правило, ложились пущенные Германом мячи.

— У меня нет никакого желания вмешиваться в ваши дела, — сказал Уин. — Да и Гэбриел Уайр меня, по правде говоря, не интересует.

— Тогда в чем же дело?

— Меня интересует Сьюзи Ти. Меня интересует Алиста Сноу. И меня интересует Китти Болитар.

— Ничего не понимаю.

— Хотите знать, что я думаю?

— О чем?

— Вернемся на шестнадцать лет назад, — предложил Уин. — Гэбриел Уайр задолжал вам значительную сумму денег за покрытие его карточных долгов. Он наркоман, он любитель коротеньких юбочек…

— Коротеньких юбочек?

— Ему нравятся молоденькие, — пояснил Уин.

— Ага. Понимаю. Коротенькие.

— Ну и славно, двигаемся дальше. Помимо того, и это для вас гораздо важнее, Гэбриел Уайр — азартный игрок. Короче говоря, от него сплошная головная боль, но ведь и прибыль ожидается немалая. У него есть деньги, а в будущем их должно быть гораздо больше, — следовательно, и процент с долга растет. Вы следите за моей мыслью?

Герман Эйк промолчал.

— Но в какой-то момент Уайр заходит слишком далеко. После концерта в «Мэдисон-сквер-гарден» он приглашает к себе в люкс наивную шестнадцатилетнюю девочку. Там он накачивает

ее кокаином или чем еще, что есть под рукой, и кончается дело тем, что девочка спрыгивает с балкона. Уайр впадает в панику. А может, учитывая, что эта курочка несет золотые яйца, у вас там уже был на месте свой человек. Скажем, Крисп. Вы заметаете следы. Запугиваете свидетелей и даже подкупаете отца девочки — словом, для такой курицы ничего не жалко. Теперь Уайр должен вам еще больше. Не знаю уж, что вы имеете в виду под «законным деловым сотрудничеством», но, полагаю, Уайр платит вам — сколько? — половину своих доходов? В таком случае это как минимум несколько миллионов долларов в год.

Герман Эйк просто посмотрел на него, явно стараясь изо всех сил сдержаться.

— Уин?

— Да?

— Я знаю, что вы с Майроном считаете себя крутыми парнями, — сказал Эйк, — но ведь пуля и таких берет.

— Тс-тс-тс, — поцокал языком Уин. — И что же это такое случилось с нашим господином Законопослушником? С господином Бизнесменом, Чтущим Закон?

— Я вас предупредил.

— Между прочим, я был у вашего брата в тюрьме.

У Германа отвисла челюсть.

— Он передает привет.

22

На работе Майрона уже ждала Верзила Синди.

— Имеется кое-что насчет татуировки Гэбриела Уайра, мистер Болитар.

— Я весь внимание.

Сегодня Верзила Синди была вся в розовом, а макияжа на щеках хватило бы, чтобы покрасить небольшой фургон.

— Согласно проведенному Ма Геллан тщательному исследованию, у Гэбриела Уайра была одна татуировка. Но не на правом бедре, а на левом. Это может показаться странным, так что слушайте меня внимательно.

— Я и слушаю.

— Татуировка имела форму сердца. Сама по себе она не стиралась. Но имена, которые вписывал туда Гэбриел Уайр, менялись.

— Боюсь, я не совсем понимаю.

— Вы ведь видели фотографии Уайра?

— Ну да.

— Он был звездой рока с неотразимой внешностью, и имелась у него некоторая слабость.

— А именно?

— Он питал пристрастие к несовершеннолетним девушкам.

— Педофил, что ли?

— Не сказала бы. Его избранницы были вполне развитыми девицами. Только совсем юными. Шестнадцать, семнадцать лет.

Как Алиста Сноу, например. Или, если подумать, то и Сьюзи Ти, какой она была в те давние годы.

— Так что, — продолжала Верзила Синди, — при всей своей звездной привлекательности, Гэбриелу Уайру нередко требовалось убедить девушку, что она что-то для него значит.

— А при чем здесь татуировка?

— При том, что сердце было красное.

— Ну и что?

— А внутри — пустота. Просто красный цвет. Гэбриел Уайр берет иглу и вписывает имя очередной подружки. А потом уверяет, будто и всю наколку специально для нее сделал.