Скованный огонь
Шрифт:
Он не чувствовал боли, хвала Великому Лучнику и за это тоже. Гаэдинн не мог себе позволить чувствовать ее.
Его слезящиеся глаза едва могли разглядеть фигуру в мантии. Гаэдинн вытащил из-за спины стрелу и выпустил ее. Снаряд вонзился в туловище нападавшего, и тот упал на спину.
В тот же момент он услышал шаги. Лучник резко обернулся. Он не видел ничего, кроме размытых мерцающих движений, и на этот раз боль и слезы на глазах не были проблемой. Противники были невидимыми, по крайней мере, большую часть времени.
Они уже были слишком близко,
Неспособный видеть своих противников, за исключением отдельных моментов, он надеялся, что его свирепость испугает их, и отчаянно полоснул. Сначала Гаэдинн почувствовал, как лезвие в его левой руке ударилось обо что-то твердое. Затем, руководствуясь лишь чистым инстинктом, он отразил атаку. Следующий удар настиг его, но не пробил доспех.
Лучник знал, что его удача не продлиться долго; он был больше возмущен явной несправедливостью этой ситуации, чем испуган. Он и его напарники отважились поймать убийцу. Затем, благодаря жертве Джета, они узнали, что убийц было двое. Теперь эти двое размножились на весь дом, швыряли в них молнии и плевались кислотой, будучи при этом невидимыми.
По крайней мере, невидимость не была проблемой для Аота, который тем временем уже поднялся на ноги. Но его глаза не открывались от порезов, волдырей и ожогов на лице, поэтому человек, который мог бы видеть практически все, наносил своим копьем урон не больший, чем Гаэдинн своими мечами. Похоже, кислота навредила его глазам сильнее, чем казалось.
Аот и Гаэдинн сражались спина к спине в коридоре, куда спускалась лестница, чтобы предотвратить попытки врагов проскользнуть им за спины. Капитан прокричал слово силы, и холод соскочил с конца его копья. Это окрасило все пространство перед ними, как и нападавших, в белый.
Так как лидер наемников не не стал немедленно действовать, казалось, что он все еще не может видеть, или, по крайней мере, не ясно. Но Гаэдинн видел. Он сделал выпад и ударил своим коротким мечом, вонзив лезвие в правой руке во внутренности противника.
Лучник вытащил свое оружие, и Зеленорукие исчезли.
— Еще раз! — крикнул он Аоту.
Но луч холода так и не появился. Гаэдинн оглянулся и увидел, что шлем Аота был помят и косо сидел на голове, а сам он держал копье, отражая и нанося удары стандартными защитными движениями; капитан неуверенно стоял на ногах.
Из-за безрассудности Гаэдинна, наемники больше не стояли на одной линии. Нанося режущие и колющие удары, он попытался отступить.
Позади него Джесри прохрипела заклинание. Потоки воды вылились ему на голову и на все, что было дальше в коридоре, будто сотня ведер пролилась в одно мгновение.
Это смыло остатки едкой кислоты с их кожи и из глаз Аота, выводя его из оцепенения, вызванного ударом по голове. Его глаза распахнулись достаточно широко, чтобы можно было заметить синее пламя. Он сделал шаг, нанес удар, высвободил силу в своем копье, и насаженный
Затем Аот развернулся и метнул пару зеленых снарядов в сторону, где стоял Гаэдинн. Они остановились рядом с наемником, исчезая по мере того как впивались в тела двух невидимых противников.
Аот развернулся еще раз и один за другим швырнул три заряда молнии вниз по коридору. Вспышки ослепили лучника, а шум отдался в его ушах.
Потом лидер наемников отвернулся от застывших, дымящихся трупов и небольшого пожара, разгоревшегося от заклинаний. Очевидно, эта драка закончилась.
Гаэдинн вытер лезвия своих мечей и вернул их в ножны, и выхватил лук.
— Это было весьма… молниеносно, ну, там, в конце.
Аот хмыкнул.
— После того как Магическая Чума коснулась меня, я какое-то время был слепым. Полагаю, это тот опыт, который не проходит без следа. Все в порядке?
— Жить буду, — ответила Джесри. — У меня есть эликсир, чтобы заглушить боль и удержать нас на ногах.
Она достала маленькую оловянную бутылочку из своей поясной сумки и сделала первый глоток. Гаэдинн знал причину. Ей было бы трудно пить из пузырька после того, как остальные приложатся к нему.
Когда волшебница протянула бутылочку Гаэдинну, Аот наклонился над одним из убийц и выругался. Лучник посмотрел на тело второго и чуть сам не повторил за капитаном.
Аот обладал нечеловечески острым зрением, но все равно это был первый раз, когда он и его напарники могли внимательно рассмотреть тело одного из Зеленоруких. Теперь необычная форма капюшона была ясна. Точнее, форма головы, что была под ним.
Аот откинул капюшон в сторону.
— Нам нужно найти Кхорина, — сказала Джесри.
Неконтролируемый кашель не давал Медрашу прочитать ни одну из его молитв. Боль обжигала его легкие, а осознание того, что он легко может умереть, вдыхая ядовитые пары, еще больше мешало ему сосредоточиться.
Но он сфокусируется. Он должен помочь своим товарищам — в конце концов, тело и его страдания не были вечными. Вечны лишь Торм и его слава.
Медраш обратился к своему божеству, и сила, словно прохладная родниковая вода, наполнила его. Он проникся своим праведным гневом, направив его в свое оружие и взмахнул мечом. Вспышки белого света вылетели из меча, нанеся удар его противникам в нижней части лестницы.
Атака отбросила Зеленоруких в сторону. В полусознательном состоянии Медраш побрел к упавшему Баласару, пытаясь протиснуться мимо Кхорина, и снова обнаружил, что не может двигаться. Он ранил убийц, но не достаточно сильно, чтобы они потеряли контроль над псионической стеной, которую создали.
Драконорожденный направил еще силы, и в этот раз было намного труднее. Он устремил свой взгляд на одного из убийц и приказал ему подняться по лестнице и стать в пределах досягаемости меча.
Зеленорукий сделал первый шаг. Еще один. Затем, издав бессловесный крик, он остановился и отступил туда, где стоял.