Скованный огонь

Байерс Ричард Ли

— Все потому, что Джет тебе помог, вдвоем вы быстро с ними расправились. А что до остального, то клянусь Желтым Солнцем, это просто совпадение или же рептилии просто наблюдали и выжидали удобного момента. Банкет не был секретом, как и твой визит на стену.

— Что бы ты ни говорила, это не меняет того факта, что драконорожденные уже дважды нападали на меня, и оба раза ты была рядом.

— И если бы я использовала свою магию против тебя, то они бы уже точно убили тебя.

— Не точно. Если бы я выжил, то знал бы, что

ты — мой враг.

Цера нахмурилась:

— Послушай-ка, идиот. Я жрица Повелителя Вечного Солнца. Одной из высших сил праведности. Я бы не сделала ничего злого или коварного.

— Могла бы, если бы внушила себе, что служишь высшей цели. Прямо как твой наставник, считающий своим долгом преследовать волшебников и накладывать проклятия на шествующих прямо на улице.

— Разве ранее этой ночью ты не почувствовал, насколько на самом деле мне понравился?

У жрицы наверное закончились доказательства, ведь это было самым слабым. Любой мужчина, проживший сотню лет, должен знать, сколь многие женщины могут убедительно изображать привязанность.

И все же, собранные воедино, ее аргументы имели смысл, особенно учитывая, что его поиски ничем не увенчались. И кто знает, возможно, наемник действительно ощущал какую-то связь между ними, просто недостаточно сильную, чтобы побороть его подозрения.

— Хорошо, — Аот убрал копье от ее горла и пробудил магию, заставив наконечник сиять. — Полагаю, кто бы ни хотел добраться до меня, это не ты.

Наемник протянул Цере руку, чтобы помочь подняться.

Жрица оттолкнула ее и поднялась самостоятельно.

Аот нахмурился:

— А я-то думал, что «на самом деле понравился» тебе.

— Нравился. Пока не соблазнил меня, чтобы получить возможность обыскать Дом Амонатора.

— Я тебя соблазнил?

Ее губы дрогнули. Улыбка, которая попыталась прорваться через сердитое выражение лица?

— Наверное, это несправедливое обвинение. Но ты все равно обманул меня!

Аот вздохнул:

— Справедливости ради, ты тоже мне нравилась, пока я не начал волноваться на твой счет. Если хочешь мне отомстить, то можешь пожаловаться Хасосу или написать Никосу, Даэлрику, или Герою Войны.

— А если это вынудит тебя и твоих головорезов убраться из Сулабакса, или вообще из Чессенты, то как это поможет нам, если Трескель нападет?

— Что ж, так это и работает.

Она смахнула локон светлых кудрей, закрывавших глаза.

— У тебя есть собственная небольшая армия. Вместо того, чтобы самолично искать драконорожденных здесь, почему бы не использовать свое войско, чтобы обыскать весь город, дом за домом.

— Враги могут заметить нас и скрыться. Или они изначально могут находиться не здесь. И если ничего не получится, я разозлю тех людей, кто и так не доверяет мне.

— Хм. Я поняла тебя.

— Кроме того, когда я со своими товарищами выследил Зеленоруких убийц в Лутчеке, эти ублюдки сожгли

свои бумаги и мистические символы. Я не хочу, чтобы драконорожденным в Сулабаксе выпала такая же возможность.

— Я уже сказала, что поняла, и я помогу тебе. Это мой долг как жрицы и защитницы города.

— Я ценю твое предложение, но если ты подразумеваешь какое-то прорицание, то мы уже испытывали его в Лутчеке, и это не сработало.

— С помощью Хранителя мы что-нибудь придумаем. Только не подумай, что я так пытаюсь удержать тебя. Ты все испортил раз и навсегда.

— Я понимаю.

Взгляд жрицы стал еще более хмурым. Обернувшись, девушка приказала возникнуть золотистому свету, как бы отвергая то сияние, что Аот вызвал для ее удобства.

* * * * *

Глаза кобылы закатились. Гаэдинн успокаивающе шептал ей, держа одну руку на животе животного, а вторую — на шее.

Они с Джесри загнали своих украденных скакунов. Волшебница наложила на них чары спокойствия и послушания. После этого они должны были лежать смирно, как пара камней, но они не подчинялись. Только не в сложившейся ситуации. Стоило им издать хоть звук или выскочить из-под дуба, скрывавшего их, Джаксанедегор непременно заметил бы это.

Он и так мог их обнаружить. У драконов острые чувства, а у драконов-вампиров, как считал Гаэдинн, и подавно. Пожалуй, даже достаточно острые, чтобы заклинание сокрытия Джесри оказалось бесполезным.

Лучник внезапно осознал, что змей снова находится над ними. Сквозь спутанные ветви дерева ему показалось, что он заметил, как потухла звезда, скрывшись за парящей нежитью. Но сильнее всего Гаэдинн ощущал присутствие зла, причем достаточно остро, чтобы у него пересохло во рту и началась дрожь.

Лошадь наемника тоже дрожала. Она попыталась поднять голову, а затем заржала. Лучник задавался вопросом, стоит ли убить ее, или это вызовет только больше шума.

Затем кожаные крылья хлопнули в небе словно хлыст. Всеохватывающее мерзкое чувство исчезло. Либо Джаксанедегор был слегка глуховат по меркам драконов, либо магия Джесри все же не дала ему услышать ржание. Так или иначе, змей улетел.

Наемники не издавали ни звука. Если дракон все еще искал их, то он мог снова пролететь рядом, в зависимости от его методов поиска. Но Джаксанедегор не вернулся, и Гаэдинн решил, что он больше не появится.

— Должен признать, — сказал наемник, — бывают моменты, когда кажется, что ты научилась колдовать.

Джесри хмыкнула.

— Нам повезло. Сможешь раздобыть нам что-нибудь поесть?

— Если присмотришь за моей лошадью, с радостью попробую.

— Тебе нужен свет?

— Давай не будем так сильно надеяться на эту нашу удачу.

То склонившись, то выпрямившись во весь рост, лучник изучал корни, кустарники и ветви деревьев рядом с ними, жалея, что сейчас не более позднее время года.