Скреплённое
Шрифт:
В нирване у нас, оказывается, есть родственники.
* * *
2015 году осталось всего несколько дней, ничего хорошего от него ждать не приходилось, и никто не может сказать, для чего он был.
Впрочем, мы и не можем этого знать. Всякий раз, когда мы делаем что-то с каким-либо долгосрочным намерением, мы все же должны осознавать, насколько призрачны наши возможности контролировать результат и добиваться поставленной цели: в этой части никто ни в Оренбурге, ни в Москве, ни во всей остальной России не опровергнет учения будд, милосердно объясняющих наши устремления лишь источником страданий. Но мы можем быть уверены и в другом: если это так, то наши дела 2015 года не были напрасны на том же основании.
Никто не скажет,
InLiberty
Град, в котором читают книги
17 июля 2015
Некоторые вещи принадлежат своему времени, а некоторые – времени в целом. И те и другие иногда до какого-то момента остаются скрытыми.
Я нарочно выяснял, что происходило в России 13 июля 2000 года. Почти ничего. Конституционный суд отказал Андрею Кушнареву в требовании отменить действие Гражданского процессуального кодекса, поскольку он не позволяет оспаривать в суде указы президента. Свежеизбранный президент, указы которого нельзя оспаривать, перед вылетом в Екатеринбург встретился с главой думской фракции Союза правых сил Борисом Немцовым, обсуждая военные действия в Чечне. В самой Чечне, где армия из артиллерийских орудий обстреливала горы, на трассе Аргун – Гудермес старший сержант внутренних войск Сергей Шрайнер упал на брошенную из обстрелянной его группой старой «Нивы» гранату, чтобы не убило рядовых Петрова и Максимова. Умер Шрайнер на следующий день, став Героем России. Петров и Максимов остались живы, четверо чеченцев из «Нивы» – нет.
Вечером 13 июля 2000 года археологическая экспедиция Валентина Янина на ставшем уже знаменитым Троицком раскопе в Новгороде обнаружила предмет, который стоит рассматривать как принадлежащий времени в целом, в любом случае российскому времени. Мне сложно себе представить, чтобы что-то из существующего в этом мире было в большей степени про историю нашей страны.
Разумеется, предмет этот – книга.
***
До середины XX века было общеизвестно, что средневековая Русь, в отличие от средневековой и античной Европы, не использовала одного из самых обычных еще во времена Гомера предметов для письма – восковых табличек, или же цер. В 1928 году академик Карский предположил, что русские вообще не были знакомы с церами. Несмотря на то, что стилосы – заостренные палочки для письма – на археологических объектах находились неоднократно, их именовали или писалами (а что там по чему писало – неважно), или вообще считали необычной формы гвоздями. В 1951 году на другом раскопе в Новгороде, Неревском, проблема благополучно разрешилась: стилосами писали по бересте.
Само по себе использование бересты для письма в средневековой Руси было общеизвестно, еще Иосиф Волоцкий в XV веке сообщал, что в небогатой тогда обители св. Сергия Радонежского писали не на бумаге или пергамене, но на березовой бересте. Впрочем, предполагалось, что писали по ней чернилами, как это позже делали старообрядцы. Мало того, в 1930 году под Саратовом было найдено доказательство – берестяная ордынская грамота XIV века, написанная как раз чернилами. Еще до войны в Новгороде экспедиции Артемия Арциховского неоднократно обнаруживали писала даже в слоях X века. Арциховский предполагал, что писали именно на бересте, и 26 июля 1951 года нашел то, что искал: берестяную грамоту, которую писали стилосом.
И стало сразу понятно, о чем спрашивал в «Кириковом вопрошании» живший в XII веке Кирик Новгородец епископа Нифонта: хорошо ли,
Нифонт в таких случаях предпочитал промолчать: а что ж делать. Ходят по буквам – так и пусть ходят.
В общем, когда в 1957 году на Троицком раскопе обнаружили первую восковую табличку, она, собственно, никому уже была не важна. До 1994 года в раскопах Новгорода обнаружено 11 цер XI—XIV веков. По информативности они на порядок уступали тысяче известных берестяных грамот. На воске мало что сохранялось. На одной цере явное свидетельство обучения делопроизводству – надпись «…кланяю… язъ тиунъ…». На другой – три буквы и вырезанный алфавит по краю. В общем, читать почти нечего.
Двенадцатая цера (из трех пластин, одна из которой, средняя, была двусторонней, – в Риме такие именовали triplices) оказалась иной. Почти там же, где ее обнаружили, еще в начале сезона 2000 года нашли очередную грамоту – с почти детским изображением святой Варвары и с процарапанной датой: 6537 год от сотворения мира, или, по общераспространенной схеме датировки, 1029 год от Рождества Христова. Из расположения церы в слоях раскопа следовало, что она оказалась там на 30 лет раньше этой грамоты, то есть она старше не только Кирика и Нифонта, но и Антония.
Церу открыли, как открывают книгу, и выяснилось, что все еще значительнее. Воск довольно хорошо сохранился, и на нем был написан текст, который всякий грамотный человек в последнее тысячелетие узнал бы. Вот цитата из него в Синодальном переводе: «…Предваряли ночные стражи очи мои; я был взволнован и не мог говорить; размышлял о днях древних и годы вечные вспомнил и вник». На цере были 75 и 76 псалмы и отрывок из псалма 67, который знают и неграмотные, начинается он словами «Да воскреснет Бог, да расточатся врази его».
То есть в руках археологов Янина обнаружился кириллический текст, более или менее точно датированный границей X и XI веков.
Поясню, что это значит. Кириллические надписи с более или менее точной датировкой X века существуют: старейшие из них – эпитафия некоему отцу Антонию в болгарской Крепче, умершему в 921 году; керамические таблички с кириллическими надписями из Преслава, древней столицы Болгарского царства, возможно, старше, как и Гнездовская надпись на кувшине из погребения, пресловутая «гороухша». А вот старейшая славянская книга с точной датировкой – это Остромирово Евангелие, переписанное не позднее 1057 года. Преславская книжная школа, сожженная в 972 году византийским императором Иоанном I Цимисхием, и созданная святым Наумом как наследие Преслава Охридская книжная школа оставили нам имена первых славянских сочинителей, но не книги. Несколько кириллических книг или листов из них – «Житие Кондрата», Супрасльская рукопись, Куприяновские, Хиландарские и Зографские листки, Енинский апостол, листки Ундольского – в числе текстов, претендовавших и претендующих на статус первой славянской книги, наряду с известной сейчас в таком качестве Саввиной книгой; среди книг, написанных глаголицей, в этом же ряду Киевские листки и Зографское Евангелие – все эти книги созданы на границе X и XI веков. Впрочем, лингвист Андрей Зализняк, давний соавтор Валентина Янина по работе с берестяными грамотами, обнаружил на деревянных бортиках новгородской церы процарапанную неоднократно точную дату – 6507 год, или же 999 год от РХ.