Скрещенные костями
Шрифт:
— Если бы это не было для Стефана …
Бен пожал плечами, как бы давая памяти забыть невысказанное.
— Мы в долгу перед ним.
Адам бросил взгляд на Деррела, и тот открыл дверь. Я подумала кое о чем.
— Подожди.
Адам остановился.
«Если я поговорю с Мамой… Это будет считаться?» Он велел мне поговорить с кем-нибудь, а моя мама не уедет до тех пор, пока я ей не расскажу все полностью. Похоже было, что я смогу убить двух зайцев одним выстрелом.
Он передал Стефана Бену и подошел ко мне. Он коснулся моей челюсти,
Вначале по мне прошла волна тепла… за ней последовал ужасный удушающий страх. Я не могла дышать, не могла двигаться…
Когда я пришла в себя, я сидела на диване с головой между коленями, Адам напевал мне. Но он не касался меня, как и никто другой.
Я села и оказалась лицом к лицу с Адамом. Его лицо было спокойно, но я видела волка в его глазах и чувствовала запах дикого животного на его коже.
— Паническая атака, — без необходимости сказала я. — Они у меня нечасто. — Я лгала, и судя по выражению его лица, он это знал. Это случилось четырежды сегодня. Вчера мне было лучше.
«Разговор с твоей матерью считается», сказал он. «Мы будем продвигаться медленно … посмотрим, как идет. Ты поговоришь со своей матерью или кем-то еще, с кем бы тебе хотелось. Но это будет продолжаться, пока поцелуи со мной не будут вызывать панических атак, хорошо?»
Он не стал дожидаться ответа, просто вышел из дома с его свитой следующей за ним. Даррел подождал, пока Бен и Питер оба будут за дверью, прежде чем мягко закрыть ее позади их всех.
«Мерси», сказала мама задумчиво: «Ты никогда не говорила мне, что твой сосед вервольф настолько горяч».
«Ммм,» сказал я. Я оценила ее усилия, но теперь, когда время подошло, я просто хотела покончить с этим. «И тебе не довелось видеть как он разорвал труп Тима на кускочки».
Я услышала, как мама с силой втянула воздух. «Я бы хотела бы. Расскажи мне о Тиме».
Так я и сделала. И она не сказала ни слова, пока я не закончила. Я не хотела говорить ей все. Но она ничего не говорила, не двигалась, не смотрела на меня. А я говорила. я сохранила имя Бена в тайне, его тайны были его, но все остальное ревело в зубчатых битах или задохнулось примерно из чего то темного и мерзкого. Потребовалось время, чтобы все это сказать.
«Тим напомнил тебе Самуэля», сказала она, когда я закончила.
Я положила мою голову ей на колени.
«Нет, я не сумасшедшая». Она протянула мне пачку бумажных салфеток из коробки, которая находилась на подлокотнике дивана.
— Вот почему ты не увидела что происходит. Вот почему ты не увидела кем он был. Самюэль всегда был немного изгоем, и это сделало тебя уязвимой для изгоев.
Самюэль? Веселый, с мягким характером (для вервольфа) Самюэль изгой?
— Он не был, — я схватила кучку ткани и вытерла сопли и соленую воду с лица. Пока я плакала, у меня текло из носа.
Она кивнула. — Конечно был. Он любит людей, Мерси, а большинство
— Он был вторым после Маррока, пока не пришел сюда и не стал одиноким волком. Он не был изгоем.
Она только посмотрела на меня.
— Одинокий волк не значит изгой, — я упрямо выпятила челюсть.
Хлопнула дверь, и Самюэль, который сидел на крыльце до этого момента, вошел. — Да, значит. Эй, Марджи, зачем ты привезла с собой этого пса? Он выглядит жутко.
Хотеп был черным с красноватыми глазами. Он походил на Анубиса. Самюэль был прав, он
выглядел жутко. — Я не смогла найти с кем его оставить, — сказала она, вставая чтобы принять объятия. — Как вы?
Сначала он начал говорить, что хорошо… затем на меня посмотрел. — Мы предъявили друг другу претензии — Мерси и я. Но все еще не пришли в себя.
— Это все, что вы можете сделать, — сказала мама. — Я должна идти. Хотеп сейчас взорвется, и я должна немного поспать. — Она посмотрела на меня. — Я могу остаться на несколько дней — и Курт хотел сказать тебе, что ты можешь на некоторое время вернуться домой. — Курт был моим отчимом, он дантист.
— Спасибо, мам, — произнесла я, и я действительно имела это ввиду. Как бы это ни было ужасно, я думала, что мои излияния могли бы помочь. Но я должна была выпроводить ее из города прежде, чем Марислия сделает следующий шаг. — Это в точности то, что мне было нужно, — я сделала глубой вдох. — Мама, мне нужно, чтобы ты вернулась в Портланд. Я сегодня работала. Будет лучше делать то, что я всегда делаю. Я думаю, если я просто буду придерживаться моей нормальной жизни, то смогу оставить все в прошлом.
Моя мама сузила глаза, глядя на меня, и начала что-то говорить, но Самюэль засунул руку в карман и достал оттуда визитную карточку.
— Вот, — сказал он. — Позвони, я расскажу как она.
Мама вздернула подбородок. — Как она?
— Так себе, — сказал он ей. — Что-то действует, что-то нет. У нее хорошие гены. Она будет в порядке, но я думаю, что она права. Ей станет лучше, когда люди перестанут бегать вокруг с сочувствием и жалостью и обращать внимание на нее. Лучший способ этого добиться — вернуться к работе, к нормальной жизни, пока люди не забудут об этом.
Благословил Самуэль.
— Хорошо, — сказала мама. Она подарила Самуэлю суровый взгляд. — Я не знаю, что происходит между тобой, моей дочерью и Адамом Хауптманом…
— Мы тоже, — пробормотала я.
Сэмюэл усмехнулся. — У нас это очень хорошо разработано, поскольку секс получает-Адам, а не я. Но остальные условия мы все еще обсуждаем.
— Самюэль Корник, — зашипела я, не веря своим ушам. — Это моя мама!
Мама вернула ему усмешку и потянула его вниз, чтобы поцеловать в щеку. — Точно так я и поняла. Просто хотела удостовериться. — Она посерьезнела и, взглянув на меня, сказала Самюэлю. — Позботься о ней для меня.