Скрипка для графини
Шрифт:
Всё как тогда: такой же полдень, тот же столик, хризантемы, даже вино такое же принесли. Разве что окуня в этом заведении больше не подают. Женщина, не спеша отпивая из бокала, внимательно смотрела на Лизу, словно изучая её.
– Кто вы?
– снова спросила Лиза.
– Для чего всё это?
– Вы о чём?
– Ну хватит, я же всё вижу: столик свободен, хотя в зале не протолкнуться, нас обслуживают вне очереди, хризантемы поблизости нигде не продают... Вы изучали моё дело?
Женщина отрицательно покачала головой.
– Я изучаю
– Зачем?
– Чтобы понять, нужна ли помощь.
– Вы можете вылечить ноги?
– Могу. Но моя миссия иного направления.
– Не говорите загадками. Я слишком стара, чтобы разгадывать ребусы.
– Этого не требуется.
– Кстати, как вас по имени отчеству?
– Я путник.
– Я поняла, а имя у вас есть?
– Имя не имеет значения.
– Как к вам обращаться?
– Так и обращайтесь.
Лиза хотела вновь возмутиться, но тут официант поставил пред ней блюдо и откинул крышку. Запечённый в фольге морской окунь! Лиза едва не вскрикнула. Ей вдруг стало казаться, что происходящее не более чем наваждение. Так не бывает. Ей захотелось потрясти головой, чтобы стряхнуть его, но сидящая напротив путник, не позволяла этого сделать.
– Елизавета Иннокентьевна, - завораживающим голосом произнесла она.
– Вы пострадали из-за доноса? Как это случилось?
– Долгая история. К тому же неинтересная. Сотни, а то и тысячи подобных судеб вокруг. И никто не сможет их изменить.
С горечью отмахнувшись, Лиза решила уйти от ответа и, будь что будет, но рыбу она непременно попробует. Такой возможности может и никогда уже не представится.
– Доброго вам солнца, - напутствовала женщина, заметив, что собеседница принимается за трапезу.
– Где-то я такое уже слышала, - вспоминала Лиза и спохватилась: - Ах, да. Правда, как правило, в таких случаях говорят: "Приятного аппетита".
Окунь оказался действительно вкусным, как тогда. Воспоминания волнами захлёстывали её, но она делала всё чтобы ни один мускул на лице не дрогнул.
* * *
– Да поймите вы, - как от назойливого насекомого, отмахивался от Лизы профессор Веригин - суховатый старичок с жидкой бородкой и в поношенном пиджаке.
– Не могу я вас взять. У нас филармония, а не ансамбль песни и пляски. Сюда принимают только с консерваторским образованием.
– Я неплохо владею инструментом, - тихим голосом настаивала Лиза, прижимая к груди покрытый сиреневым бархатом футляр.
– К тому же, мне очень нужна работа, а больше я ничего не умею.
– Девушка, - терял терпение профессор, - в нашей стране нет проблем с работой. Фабрики и заводы ждут вас.
– Но ведь вы же не слышали...
Лизу душили слёзы, и она не смогла закончить фразу. Она уже хотела покинуть кабинет, но тут профессор сдался.
– Ну хорошо, - устало вздохнул он.
– Покажите себя. Только потом, будьте добры, покиньте помещение.
Лиза молча кивнула. Она положила на стул футляр, бережно достала старую скрипку и, взяв смычок, выдержала
– Постойте, - окликнул её профессор, потрясённый услышанным.
– Где вы обучались?
– Меня обучали разные учителя.
– Мда, - почмокал губами профессор, вставая из-за стола.
– Представить только, я ведь мог лишить мир такого самородка!
Лиза обернулась.
– Так вы берёте меня?
– Да нет, голубушка, - я теперь вас просто никуда не отпущу. Признаться, давненько мне не приходилось слышать подобное.
– Благодарю, профессор.
– Это я должен вас благодарить.
Он приблизился в Лизе и провёл ладонью по бархату футляра.
– Вы позволите взглянуть на инструмент?
– Только осторожно, - попросила Лиза.
– Он очень старый.
Взяв скрипку в руки, профессор внимательно осмотрел её, затем вдруг перевёл взгляд на Лизу, снова на скрипку. Руки его вдруг затряслись, и он с особой бережностью положил инструмент на стол.
– О, боже!
– вырвалось у него.
– Это же скрипка самого...- Он зажал себе рот рукой, потом торопливо прошёл к выходу и осторожно выглянул за дверь. Убедившись, что больше никого нет, он крепко запер засов и снова подошел к столу.
– Таких скрипок всего три, - продолжал восхищаться он, поглаживая пальцами сияющий перламутром корпус.
– Одна во Франции, вторая в Италии, а третью Императрица Александра Фёдоровна подарила своей крестнице.
Профессор перевёл взгляд на растерянную Лизу и хлопнул себя по лбу.
– О, господи, - запричитал он, опускаясь в кресло.
– Старый идиот. Не признал молодую графиню Верескову!
Лиза подбежала к нему и опустилась на колени.
– Пожалуйста, профессор, - умоляла она, - никому не говорите. Все думают, что это просто фамилия.
– Встаньте, графиня, - сказал профессор, помогая ей подняться.
– Я не настолько выжил из ума. Ваше счастье, что настала некая мода присваивать знаменитые фамилии. Теперь не так просто разобрать, князь, граф или рабочий, но это нам на руку.
Профессор подмигнул Лизе.
– И тайна скрипки тоже умрёт вместе со мной, - продолжал он, возвращая Лизе инструмент.
– В этой стране мало кто может дать ей реальную цену, хотя по сути, цены ей нет.
Лиза была против поездки в Австрию, ссылаясь на то, что ей не с кем оставить детей и больного отца, но Веригин настоял. Он помог найти сиделку и заверил, что разлука продлиться всего несколько дней. Всё так и случилось. Она триумфально вернулась и первые лучики славы нежно касались её души. Казалось, впереди только счастье, если бы не крохотный эпизод, которому она поначалу не придала никакого значения.